Талантливая мисс Фаруэлл - [13]

Ее ощущения подтвердились: в 8:30 зазвонил телефон, и Марисса Лэнгли бодрым голосом начала с извинений: она сожалеет, что упустила момент, следовало бы раньше… но вот муж говорит, хорошо бы все исправить.

Ага.

Марисса торопливо объясняла: произошла ошибка, некоторые вещи не предназначались для продажи — кое-что из обстановки, предметы искусства. Нет, ничего особенного, однако семейные ценности… Тот небольшой портрет, который купила Бекки.

— Ну, вы понимаете. Друг семьи привез из Европы. Мы все собирались оценить его… В общем, портрет нужно вернуть.

— Мне очень жаль, — медленно произнесла Бекки, сжав в руке телефонную трубку.

— Да, — тут же согласилась Марисса. — Я чуть не убила сестру за то, что она выставила эту картину на продажу вместе с другими вещами. Она готова прямо сейчас заехать к вам за ней.

— Нет, — ответила Бекки.

— Нет?

— Я хотела бы оставить ее себе, — сказала Бекки. — То есть она моя. Ваш муж — или муж вашей сестры? — продал ее мне и выписал квитанцию.

— Муж ничего не знал, — возразила Марисса. — Эта картина не продавалась!

— Хорошо. Если хотите, вы, конечно, вправе обратиться с претензией в суд… — Бекки выдержала паузу. — Однако у меня на руках есть чек и квитанция.

— Да кем ты себя возомнила?! Думаешь, умнее всех…

— До свидания, Марисса, — весело сказала Бекки и повесила трубку.

В гостиную прошаркал Хэнк; раздраженный голос Мариссы в телефоне было слышно и в комнате. Бекки обняла отца.

— Хочешь мороженого? Я — да!

Бекки тщательно изучила желтые страницы телефонной книги, поспрашивала кое-кого на работе (миссис Дидхэм, как известно, охотилась за антиквариатом) и в конце концов выяснила, что такое оценщик, чем он занимается и сколько стоят его услуги. Как оказалось — нисколько. Оценщики берут только определенный процент от продажи.

Линда Спир из «Антиквариата и предметов искусства» не очень заинтересовалась картиной, но Бекки не огорчилась. Она решила последовать совету миссис Дидхэм и отвезла картину в Джолиет в первый же выходной, когда нашла, кто присмотрит за Хэнком.

Линда посвятила ее в некоторые подробности, указала на почти незаметную подпись художника внизу картины — Бекки не обратила на нее внимания. Показала репродукции похожих работ этого автора и других, писавших в то же время и в той же манере (не самые известные французские постимпрессионисты, 1890-е годы), а также особенности, которые могли повлиять на рыночную стоимость — дерьмовая рама (хотя Линда выразилась мягче) и небольшое изменение цвета по верхнему левому краю.

— Я бы сказала, пять тысяч минимум, — сказала она. — Хотя кошка… пожалуй, больше. Думаю, от шести до семи с половиной. Если привести в порядок и поменять раму.

Бекки кивнула. Они поставили полотно на настольный мольберт Линды и внимательно его разглядывали.

— А вы не продаете?

— Нет. По крайней мере, сейчас не продаю.

Линда кивнула.

— Если передумаете, мы распечатаем для вас всю необходимую информацию. Конечно, цену гарантировать я не могу, однако знаю немало коллекционеров, которые заинтересовались бы. Многие любят кошек.

«Фу, мерзость», — подумала Бекки.

— Вы упомянули раму и… привести в порядок? Не расскажете поподробнее?

Вот когда Бекки убедилась, что картина действительно ценная. Линда говорила и говорила: о багетных мастерах и реставраторах, о консультантах и экспертах, агентах и отделочниках, о распродажах коллекций и аукционах. Она говорила, пока не появился следующий клиент, и, закончив, восторженно воскликнула: «Бывают такие интересные распродажи!» Указала на стопку брошюр на столе в холле. Бекки взяла несколько брошюр и пару журналов: «MidWest Art» и «Art in America». Положила их в машину на переднее пассажирское сиденье.

Домой Бекки ехала быстрее обычного. Она испытывала небывалый подъем, в голове мелькали идеи и амбициозные планы, только пока не было уверенности, что она способна их осуществить.

В течение следующих двух месяцев Бекки нашла и исправила целых четыре ошибки, сделанные Карлом и его подчиненными; ошибки касались перерасхода средств. Средства вывела и удержала. Перестала указывать Карлу и другим, если замечала двойной платеж. Суммы незначительные — десятки долларов, иногда около сотни, — но все это накапливалось. Бекки стала спокойно относиться к подобной беспечности — не ее дело! И держала язык за зубами.

Она начала бродить по округе в поисках новых возможностей приобрести «искусство». Первая распродажа, куда она попала, оказалась полным отстоем — заплесневелые холсты, рухлядь в красивых рамах. На второй (в доме у озера Франклин) она нашла раннего Яна Вестермана. Где-то к пятой поездке Бекки уже здоровалась с завсегдатаями местных распродаж. Один из них посоветовал ей связаться с бывшей владелицей чикагской галереи, которая сейчас жила недалеко от Спрингфилда; она продавала свою коллекцию.

К концу года в спальне Бекки висело пять картин, а в углу коридора перед гостевой ванной стояла полуметровая скульптура.

Глава 5 Пирсон 1986

Бекки сидела в уже почти заполненном концертном зале «Метро-центра» Рокфорда, ожидая, пока дуэт Джадд выйдет на сцену, и нервничала. Ужасно неудобное металлическое сиденье, колени упирались в передний ряд. Бекки положила ногу на ногу, затем поменяла ноги. Невозможно! Она собиралась быстренько поздороваться с Ингрид Бинтон, бывшей одноклассницей, которая купила билет на соседнее кресло, а затем поискать себе место получше, ближе к сцене. Одно. Однако с верхнего ряда, где сидела Бекки, было видно, как с каждой минутой шансы пересесть уменьшаются. Конечно, можно пересесть сейчас… но тогда она точно уже не поздоровается с Ингрид. А вдруг они потом столкнутся друг с другом в туалете? Или Ингрид заметит светло-рыжий конский хвост Бекки в другом секторе и догадается, что та просто-напросто не стала ее дожидаться?