Талант быть счастливой - [28]

Когда она вернулась в Лондон, нашлось много людей, которые с упоением рассказывали ей, как страдал «бедный Гай», как Роберто пришлось заниматься делами компании, пока отчаявшийся Гай пытался отыскать ее. Как Гай не смог найти ее и пытался утопить свое горе в вине. Он в течение долгого времени никого и ничего не хотел знать и пил, пил не переставая! Она перестала прятаться только тогда, когда у нее появились силы снова начать жить. Она дала знать Гаю о своем возвращении обычным способом – ему пришло уведомление, что она подает на развод.

Он возмущался, он бушевал, он угрожал ей. Когда он наконец понял, чтобы он ни делал, это не заставит ее изменить свое решение, он оставил ее в покое.

Но он не соглашался на развод.

– Я вынесу любое наказание, которые ты сочтешь нужным наложить на меня, Марни. Я выдержу все с высоко поднятой головой, – мрачно говорил он ей. – Но я не могу взять назад те клятвы, которые я давал тебе. Что бы ты ни говорила, они не будут взяты мной назад.

– Ах, как торжественно! Грош цена этим клятвам – ты сам же их и нарушил. Я повторяю, что больше никогда не буду твоей женой, – прямо заявила ему Марни.

– Нам обоим придется жить в подвешенном состоянии, если ты будешь продолжать упрямствовать.

– Ничего, переживем!

– Что ж, значит, так тому и быть, – согласился он. – Но никакого развода. Все прекрасно знают, что время постепенно излечивает раны. Марни, ты когда-нибудь простишь меня! Я буду ждать, когда настанет этот день.

Так, наверное, и было бы, если бы Марни не выложила свою козырную карту.

– Подпиши бумаги, Гай, или я изменю причину развода в заявлении и привлеку к этому делу Антею. Во время суда я устрою из вас такое посмешище, что шум будет на всю вселенную. Для начала соберу туда всю прессу.

Он все подписал. Они оба знали, как может пострадать от всего шума тот, о ком они не говорили, – его отец.

Машина остановилась. Они были в полумраке подземного гаража, который она когда-то так хорошо знала. Гараж был расположен под целым кварталом его роскошных апартаментов.

– Выходи! – сказал Гай, быстро отстегивая, ремень безопасности и легко вылезая из низко посаженной машины.

Марни сделала то же самое. Она потянулась, все тело болело. Гай подошел к багажнику и вытащил свой чемодан.

Они молча поднялись на лифте в пентхаус. Оба не решались смотреть друг на друга, чтобы не дай Бог, не разразилась еще одна ссора. Напряжение между ними не ослабевало.

«Ничего не меняется», – грустно подумала Марни, входя за ним в квартиру. Все выглядело точно так, как это было, когда она в последний раз была здесь. Правда, стены заново выкрашены, но все остальное казалось ей застывшим во времени.

– Ты знаешь, что где расположено, – сказал ей Тай. – Можешь спать в любой комнате для гостей. Я сейчас, только поставлю чемодан.

Он пошел по широкому коридору, выкрашенному в бежево-коричневые тона, к своей спальне.

– Пожалуйста, Марни, – сказал он ей не оглядываясь. – Посмотри, что миссис Дьюкс оставила в холодильнике на ужин, ладно?

– У тебя все еще служит миссис Дьюкс? – удивленно спросила она.

Его экономка с кислым лицом работала у Гая еще задолго до того, как Марни появилась в этом доме.

Он остановился и многозначительно посмотрел на нее.

– Понимаешь, никто не покидает меня, как это сделала ты, – протянул он и вышел.

Марни опять почувствовала себя обиженной. Она нашла приготовленную для ужина курицу в холодильнике. Сверху блюда лежала бумажка с подробной инструкцией, как ее следует разогревать.

Несмотря на плохое настроение, Марни улыбнулась. Она и Гай совершенно ничего не умели готовить, и у миссис Дьюкс выработалась привычка оставлять им подробные инструкции, чтобы они не испортили вкусно приготовленные блюда.

Марни четко выполнила все указания. Ей доставляло даже удовольствие, когда она один за другим выполняла все пункты программы миссис Дьюкс. Экономка была спокойной женщиной, достаточно приятной, хотя и скептически смотрящей на жизнь. Но Марни всегда понимала, что они никогда не сблизятся. Миссис Дьюкс считала кухню своим владением. Если она или Гай иногда ночью проскальзывали туда, чтобы взять что-то перекусить из холодильника, они делали это тайком, как двое нашкодивших детишек. Они обычно так и говорили: кухня миссис Дьюкс, плита миссис Дьюкс, холодильник миссис Дьюкс.

Марни стало больно от этих воспоминаний, хотя она и не желала признаваться себе в этом. Она быстро прошла по коридору к гостевым комнатам, чтобы выбрать себе место, где станет спать сегодня. Около одной из дверей замедлила шаг. Это была дверь в ее студию. Она не входила туда с той самой ночи четыре года назад, когда налетела в ярости на Гая.

Если кухня была епархией миссис Дьюкс, то студия была ее безраздельным владением. Широкие окна выходили на север. Помещение переделали, чтобы оно полностью соответствовало ее нуждам и вкусу. Гай предоставлял в ее распоряжение все, что только могло ей понадобиться для работы.

Марни медленно приоткрыла дверь и вошла внутрь. Она сама не знала, что хотела там увидеть.

У нее больно сжалось сердце. Комната была полностью пуста, из нее вывезли все, что когда-то было таким родным для Марни. На глаза навернулись слезы, она медленно сделала несколько шагов, которые гулко отозвались в пустых стенах.