Тактический уровень - [7]

– Иди, младший лейтенант, хотя, постой. Знаешь, кого я встретил сегодня утром на позиции первого батальона?

Я молча ждал продолжения, с интересом глядя на капитана.

– Старшего сержанта Серову. Она даже спросила у меня, где найти комбата. Липович ее снайпером в третью роту определил. Просто день встреч какой-то, не находишь?

* * *

Погода нам благоприятствовала. Низкая облачность закрывала луну, а шелест моросящего дождя скрадывал звуки. Даже осветительные ракеты не слишком помогали противнику – их свет вяз в пелене дождя. Мокро, грязно, хорошо хоть не слишком холодно. Назвать линию немецкой обороны очаговой было бы преувеличением, но разрывы между окопами и опорными пунктами все же имелись. Противник постепенно расширял Кременчугский плацдарм, и оборудовать полноценные позиции немцы успевали не всегда. Ударить бы по ним сейчас парой танковых дивизий при поддержке тяжелой артиллерии, да где их взять? У Юго-западного фронта резервов почти нет, а то, что выделяет Ставка, уходит на контрудары во фланг наступающим танкам Гудериана.

– Сто тридцать метров вперед и пятнадцать метров влево пулеметная позиция противника, – доложил я Щеглову, давно переставшему удивляться подобным откровениям с моей стороны, – Обходить лучше слева. Справа – непрерывная линия окопов, и немцы там не спят.

– Понял, – кивнул капитан, меняя направление, и мы поползли дальше, припадая к земле при вспышках взлетающих в небо осветительных ракет.

Вокруг регулярно погромыхивало – немцы вели беспокоящий огонь по позициям трехсотой стрелковой дивизии. Наши старались отвечать, но снаряды явно экономили.

Поскольку приказ о захвате «языка» исходил непосредственно из штаба тридцать восьмой армии, задачу капитану Щеглову комдив поставил соответствующую. Абы кто начальству был не нужен. Рядовые солдаты или унтеры много знать не могут, хотя с этим можно и поспорить – исключения бывают, но вероятность наткнуться на такого осведомленного нижнего чина все же не слишком высока. Поэтому брать приказали офицера, а это усложняло задачу на порядок. Плацдарм – это вам не глубокий тыл немцев на западном берегу Днепра. Здесь офицеры в одиночку не разгуливают, да и найти их еще нужно посреди ночи в кромешной тьме, когда от каждой вспышки осветительной ракеты приходится тыкаться мордой в грязь.

На самом деле, в захвате какого-нибудь обычного пехотного лейтенанта почти наверняка тоже смысла не было, и я об этом сразу сказал Щеглову. Капитан поморщился, понимая, что я предлагаю ему рейд вглубь немецкого плацдарма, но в итоге согласился. Мне этот выход нужен был с двумя целями. Во-первых, я хотел оказаться на берегу Днепра, чтобы иметь возможность сказать капитану, что слышал и видел признаки подготовки к переправе на плацдарм тяжелой техники, а во-вторых, мне требовалась успешная операция для того, чтобы приобрести определенный авторитет в глазах комдива Кузнецова, иначе он просто не стал бы меня слушать.

Разрыв в немецких позициях объяснялся довольно просто. Их рассекал надвое поросший кустарником овраг, по дну которого тек ручей, мутный от стекавшей со склонов грязи. Это топкое место было совершенно непригодно для боевых действий, и немцы ограничились тем, что расставили в наиболее проходимых местах полтора десятка мин.

Мне немецкие сюрпризы вычислитель подсвечивал тревожным оранжевым цветом, но Щеглов тоже не вчера родился и прекрасно знал, на что можно в подобных местах напороться.

– Ремизов, давай вперед, – тихо приказал капитан.

Сапер медленно продвигался вглубь оврага, проверяя грунт перед собой специальным щупом, а я тщательно следил за тем, чтобы он в темноте и скользкой грязи не пропустил смертоносный подарок от немцев. Капитан выглядел сосредоточенным, но чрезмерного напряжения я в нем не чувствовал. Видимо, командир был уверен в квалификации своего подчиненного. Как бы то ни было, Ремизов с задачей справился. Обнаруженные мины он не трогал, а лишь каждый раз поднимал руку и аккуратно обползал опасное место. Группа двигалась за ним след в след.

В рейд мы вышли впятером. Кроме меня, Ремизова и капитана с нами шли хорошо знакомые мне сержант Игнатов и ефрейтор Никифоров. Новым для меня человеком в группе был только сапер.

Первую линию немецкой обороны мы преодолевали около полутора часов, и когда она осталась позади, разведчики напоминали большие шевелящиеся комки грязи. Более-менее чистым выглядело только оружие, которое старались беречь. Зато теперь мы могли позволить себе двигаться быстрее, поскольку немцев здесь было заметно меньше.

По нескольким весьма скверным дорогам, ведущим от берега к передовой, отдельными группами двигалась пехота противника. Похоже, немцы использовали ночное время для усиления своих войск на плацдарме. Попадались и противотанковые пушки на конной тяге, что говорило о том, что для переправы задействованы не только обычные лодки, но и более серьезные плавсредства.

– Нужно идти дальше, товарищ капитан, – негромко предложил я Щеглову, – у реки все станет понятнее, да и офицеры там наверняка есть – кто-то ведь распределяет прибывающих солдат. А здесь мы можем до утра искать пункты управления, и не факт, что найдем.