Такого не было даже в Афгане - [15]
Машины сбились в одну кучу, измученные солдаты повалились на траву.
Рядом с нами, в двадцати метрах горел подбитый танк нашей бригады. Снаряды и патроны, оставшиеся в нем, рвались почти час.
В 16.00 вышли на связь советники 25-й бригады и сообщили, что им, вроде, тоже удалось оторваться от преследования юаровцев, и они идут к нам на соединение.
В это время разведка притащила пленного унитовца, он оказался капитаном по званию, тыловиком, снабжал боевые подразделения. Сообщил, что в этом бою против нас участвовали 1-я бригада регулярных войск ЮАР совместно с «Буффало» и регулярный батальон УНИТА.
К этому времени подошла 25-я бригада. Когда солдаты увидели пленного унитовца, сбежались сразу обе бригады. Глаза у них горели, все кричали: «Прикончить его! Что вы стоите, убейте его!» С большим трудом удалось восстановить порядок. Пленного решено было отправить в Куито.
Комментарии автора, записанные 28 октября 2000 г.
[«Я хочу рассказать про подполковника Сущенко Юрия Павловича. Ангольцы из разведроты нашей 21-й бригады захватили в плен унитовского офицера, притащили его и бросили прямо возле нашего БТРа. Тут мы услышали, что этого унитовского офицера хотят прикончить прибежавшие ангольцы. Тогда мы выскочили из БТРа, злые, чумазые после боя, а Юрий Павлович — с бородой, с автоматом. Он выскочил и говорит мне: «Игорь, скажи им, что я никого не пущу сюда, к пленному». Итак, мы выскочили из БТРа, а там все, кто вышли после окружения — стоят, орут. Я начал кричать им по-португальски, они вроде бы остановились, но когда Палыч[14] заорал (с автоматом наперевес): «Пошли все на хрен! Убью любого!» Все ангольцы аж отшатнулись при виде его!
Вот так это было — хоть сколько лет уж прошло — я могу все это снова рассказать. Он, действительно, готов был убить любого ангольца из 25-й или 21-й бригады, кто попытался бы прикончить унитовского офицера. Я его после этого случая ещё больше зауважал.
Я ему сказал тогда: «Палыч! Давай, успокойся! Ладно, все хорошо, все нормально…»
А потом этот унитовский офицер через два месяца давал интервью в Луанде. И вся бригада сидела и с удовольствием слушала».]
Около 17.00 было решено идти в направлении переправы на реку Шамбинга. В это же время увидели результаты стрельбы нашей БМ-21. Возле дороги стояли подбитый бронетранспортёр ЮАР АМL-90 и тягач для эвакуации техники [Samil-100]. Оба они горели.
Только проехали это место, противник вновь начал обстрел, однако на сей раз, мы вышли из опасной зоны довольно быстро.
Начало темнеть. Комбриг подошел к нам и спросил, что делать. Наш старший сказал: идти вперед, чтобы как можно скорее уйти от этого места. Комбриг возразил, что впереди могут быть минные поля. В ответ старший предложил выстроить всю бригаду в одну колонну, а впереди пустить один танк и взвод пехоты для прокладки пути. На том и порешили.
Всю ночь шли, не смыкая глаз. Колонна двигалась очень медленно, т. к. на небе не было ни звезд, ни луны, но все-таки мы двигались, а это было самое главное. Нервы на пределе.
Шедший сзади БТР с советниками тактической группы влетел в яму. Пришлось его вытаскивать. Только вытащили их, «сели» сами. В это время начался обстрел. Ангольцы сгрудились машина к машине, выскочили из них и стали прятаться. Мы носились грязные, взмокшие, орали, матерились, вытаскивали прятавшихся ангольцев, чтобы они отогнали свои машины и не мешали нам вытащить свой БТР. У анголан[15] от страха и визга осколков дрожали руки и ноги, машины не заводились, они выскакивали из них, а мы заталкивали их обратно.
Наконец, вытащили БТР и пошли дальше. К утру подошли к переправе. Это было в четвертом часу. Но переправиться не смогли, потому что на мосту перевернулся грузовик, и его никак не могли стащить.
17.11.1987
И вот до одиннадцати часов мы простояли под обстрелом в ожидании переправы, невыспавшиеся, голодные, злые, как черти. Это были самые поганые ощущения: столько пережить, чтобы в самом конце накрыло шальным снарядом?!
Наконец, около одиннадцати грузовик этот спихнули с моста, и вся колонна рванула к переправе. Мы успели подъехать к ней одними из первых.
Противник сначала бил по подходам к переправе, затем, по хвосту колонны, потом перенес огонь по голове её. Стрелял из реактивной установки «Валькирия» с целью пробить колёса, выбить водителей, чтобы остановить колонну и затем, без особых затруднений, расстрелять.
Впереди нас танк тащил неисправный БТР. Он постоянно останавливался, из-за этого останавливалась колонна. А снаряды рвались со всех сторон. Противник бил из чего только можно: из миномётов, безоткатных орудий, 155-мм гаубиц, из «Валькирии».
Даже когда колонна стала отходить от переправы, противник сопровождал её огнём.
Наконец, мы вышли из опасной зоны и сразу поехали к советникам 59-й и 16-й бригад, что стояли километрах в трёх от переправы. Там долго обнимались, не веря, что всё кончилось, делились впечатлениями.
В 12.00 вышли в район сбора в нескольких километрах от переправы, чтобы собрать личный состав, технику. Очень много техники повреждено, несколько машин осталось на том берегу, у тех, что с нами — колёса и радиаторы пробиты «Валькирией». На всех трёх машинах «Оса-АК» выведена из строя аппаратура от поражения «Валькири».
Новую книгу «Рига известная и неизвестная» я писал вместе с читателями – рижанами, москвичами, англичанами. Вера Войцеховская, живущая ныне в Англии, рассказала о своем прапрадедушке, крупном царском чиновнике Николае Качалове, благодаря которому Александр Второй выделил Риге миллионы на развитие порта, дочь священника Лариса Шенрок – о храме в Дзинтари, настоятелем которого был ее отец, а московский архитектор Марина подарила уникальные открытки, позволяющие по-новому увидеть известные здания.Узнаете вы о рано ушедшем архитекторе Тизенгаузене – построившем в Межапарке около 50 зданий, о том, чем был знаменит давным-давно Рижский зоосад, которому в 2012-м исполняется сто лет.Никогда прежде я не писал о немецкой оккупации.
В книге известного публициста и журналиста В. Чередниченко рассказывается о повседневной деятельности лидера Партии регионов Виктора Януковича, который прошел путь от председателя Донецкой облгосадминистрации до главы государства. Автор показывает, как Виктор Федорович вместе с соратниками решает вопросы, во многом определяющие развитие экономики страны, будущее ее граждан; освещает проблемы, которые обсуждаются во время встреч Президента Украины с лидерами ведущих стран мира – России, США, Германии, Китая.
На всех фотографиях он выглядит всегда одинаково: гладко причесанный, в пенсне, с небольшой щеткой усиков и застывшей в уголках тонких губ презрительной улыбкой – похожий скорее на школьного учителя, нежели на палача. На протяжении всей своей жизни он демонстрировал поразительную изворотливость и дипломатическое коварство, которые позволяли делать ему карьеру. Его возвышение в Третьем рейхе не было стечением случайных обстоятельств. Гиммлер осознанно стремился стать «великим инквизитором». В данной книге речь пойдет отнюдь не о том, какие преступления совершил Гиммлер.
В этой книге нет вымысла. Все в ней основано на подлинных фактах и событиях. Рассказывая о своей жизни и своем окружении, я, естественно, описывала все так, как оно мне запомнилось и запечатлелось в моем сознании, не стремясь рассказать обо всем – это было бы невозможно, да и ненужно. Что касается объективных условий существования, отразившихся в этой книге, то каждый читатель сможет, наверно, мысленно дополнить мое скупое повествование своим собственным жизненным опытом и знанием исторических фактов.Второе издание.
Очерк этот писался в 1970-е годы, когда было еще очень мало материалов о жизни и творчестве матери Марии. В моем распоряжении было два сборника ее стихов, подаренные мне А. В. Ведерниковым (Мать Мария. Стихотворения, поэмы, мистерии. Воспоминания об аресте и лагере в Равенсбрюк. – Париж, 1947; Мать Мария. Стихи. – Париж, 1949). Журналы «Путь» и «Новый град» доставал о. Александр Мень.Я старалась проследить путь м. Марии через ее стихи и статьи. Много цитировала, может быть, сверх меры, потому что хотела дать читателю услышать как можно более живой голос м.
«История» Г. А. Калиняка – настоящая энциклопедия жизни простого советского человека. Записки рабочего ленинградского завода «Электросила» охватывают почти все время существования СССР: от Гражданской войны до горбачевской перестройки.Судьба Георгия Александровича Калиняка сложилась очень непросто: с юности она бросала его из конца в конец взбаламученной революцией державы; он голодал, бродяжничал, работал на нэпмана, пока, наконец, не занял достойное место в рядах рабочего класса завода, которому оставался верен всю жизнь.В рядах сначала 3-й дивизии народного ополчения, а затем 63-й гвардейской стрелковой дивизии он прошел войну почти с самого первого и до последнего ее дня: пережил блокаду, сражался на Невском пятачке, был четырежды ранен.Мемуары Г.