Такое запутанное дело. Когда конец близок - [2]

Особняк «Парадиз» построил для жены некий миллионер. Что случилось впоследствии, точно никто не знал, однако ходили слухи о разбитом сердце. Через некоторое время молодую хозяйку нашли мертвой у подножия скалы, откуда она якобы бросилась, оставив отчаянную записку таинственного содержания. Миллионер запер дом и уехал, а вскоре, потеряв все свое состояние в обрушившем континентальные правительства финансовом крахе, принял смертельную дозу веронала. Долгие годы «Парадиз» стоял пустым и забытым. Зимой, когда холодный океан яростно бросался на скалы, дом тонул в густом тумане и мок под нескончаемым дождем. Летом солнце безжалостно иссушало одичавший сад, попутно сдирая краску с дверей, оконных рам и длинной деревянной веранды с видом на Атлантику.

«Парадиз» обладал недостатками. Возвышался на огромной скале, когда-то соединенной с материком, но теперь отрезанной от суши неширокой, но очень глубокой расщелиной, где во время прилива бушевало море. Путь на скалу лежал исключительно через мост – настолько узкий, что ни одна машина не могла по нему проехать. Репутация скалы заставляла путников обходить ее стороной. Местные жители утверждали, будто порой оттуда доносится плач несчастной, измученной, доведенной до погибели души. Однако заядлые скептики пожимали плечами и спрашивали, почему стоны слышны лишь в те минуты, когда ветер вздыхает над утесами и бормочет в подвижной конструкции моста?

Адриан Картхэллоу нашел особняк случайно во время автомобильной прогулки по Корнуоллу и купил за бесценок – как, собственно, и продавалась тогда подобная недвижимость.

Что бы ни говорили о Картхэллоу, одно обстоятельство никогда не вызывало сомнений: этот человек отличался творческим настроем и в полной мере обладал даром воображения. «Парадиз» привлек его романтической уединенностью. К тому же, словно паривший над океаном дом с богатой историей обещал неустанно ищущему признания и славы художнику репутацию загадочного мастера, чьи работы достойны внимания.

Пока Мордекай Тремейн шел вслед за вдовой Адриана Картхэллоу, напугавшей сколь откровенным, столь и зловещим признанием, память послушно преподносила ему яркие картины карьеры художника, начиная с первых шагов вплоть до скандальной славы последних лет. Да, слава действительно отличалась скандальностью. Адриан Картхэллоу не принадлежал к достойной когорте творцов, чьи произведения воспринимаются публикой спокойно, без разногласий, обид и конфликтов.

Вдалеке показалась дверь. В действительности скала была значительно просторнее, чем выглядела издалека, и от моста к входу через искусно спланированный сад тянулась аккуратная дорожка. Деревья и кусты располагались таким образом, чтобы спрятать дом от посторонних глаз и защитить от ветров. Изгиб дорожки скрывал точку, связывавшую скалу с материком, и оттого возникало ощущение абсолютной изоляции. Мордекай Тремейн поднял голову, посмотрел в голубое небо и обнаружил, что кольцо высоких деревьев сомкнулось, отрезав пространство от остального мира.

Хелен Картхэллоу вошла в дом, направилась по узкому холлу мимо открытой двери гостиной и внезапно остановилась возле просторной комнаты с видом на океан. Здесь, перед окнами кабинета, деревья расступались, позволяя хозяину любоваться изменчивостью водной стихии. Мордекай Тремейн переступил порог и замер. В том, что Хелен только что овдовела, сомнений не возникло. Адриан Картхэллоу распластался на полу лицом вниз, и затылок его являл собой весьма неприглядное зрелище. Середину комнаты занимал письменный стол, а рядом валялся перевернутый стул. На краю стола лежал револьвер – тяжелый «уэбли» военного образца.

Мордекай Тремейн повернулся к стоявшей возле двери хозяйке:

– Это…

Она кивнула:

– Да. Я положила его сюда после… того, как все случилось.

Он осмотрелся. Если не считать опрокинутого стула и трупа на полу, в комнате сохранился полный порядок. Правая тумба стола состояла из трех ящиков. В среднем ящике торчал ключ – один из нескольких на кольце. Заранее зная ответ, Мордекай Тремейн уточнил:

– Оружие всегда хранилось здесь?

Алые губы, неестественно яркие на бледном лице, едва заметно шевельнулись и прошептали:

– Да.

– Необходимо срочно поставить в известность полицию, – предупредил Мордекай Тремейн и спокойно добавил: – Может, до того, как мы это сделаем, хотите мне что-нибудь сообщить?

В глазах Хелен мелькнул страх. Он успел заметить выражение прежде, чем она – разумеется, непроизвольно и вполне невинно – качнула головой. На лицо упал локон.

– Что вы имеете в виду?

– Ничего такого. Где здесь телефон?

Хозяйка проводила его в холл. На столе лежал рекламный проспект, явно пришедший с дневной почтой. Мордекай Тремейн заметил, что конверт не вскрыт. Он знал, что телефон в доме есть. Хелен подвела Тремейна к шкафу и открыла дверцу. Номер местного полицейского участка искать не пришлось. Трубку снял сержант.

– Инспектор Пенросс на месте, сержант? Будьте добры, пригласите его к телефону.

Когда раздался энергичный голос Чарлза Пенросса, Мордекай Тремейн четко доложил:

– Это Тремейн, инспектор. Я в «Парадизе». Мистер Картхэллоу мертв. Да, мертв. Застрелен. Миссис Картхэллоу стоит рядом со мной.