Таким был Рихард Зорге - [32]

В Иокогаме на таможне к нему никто не придирался. Вскоре он уже был в Токио, в отеле «Сано», а вечером, как и положено добропорядочному немцу, отправился в немецкий клуб поиграть в скат, выпить кружку пива, закусить сосисками.

Ему не терпелось встретиться с Рихардом. Но до условленного дня — вторника — было еще далеко, а где находится бар «Гейдельберг» — место их свидания, Клаузен не знал.

Немецкий клуб располагался неподалеку от гостиницы. От портье Клаузен узнал, что сегодня там будет большой вечер берлинцев.

Каково же было изумление Макса, когда первым, кого он встретил в коридоре клуба, был Рихард Зорге! Рихард, во фраке и цилиндре, изящный, с ослепительной улыбкой, бойко торговал сосисками, зазывал почтенных гостей. Заметив Макса, он не переменился в лице, а только раскланялся с ним, как и со всеми, пожал руку, а потом негромко сказал: «Тебя представит мне третье лицо. Жди». Вскоре президент клуба действительно представил их друг другу. Улучив минуту, они договорились, что встречаться будут в ресторане «Фледермаус», принадлежавшем немцу Бирке. Этот ресторанчик посещала только избранная публика, немецкий бомонд.

Рихард свел Макса с Вукеличем. На электричке Макс и Бранко отправились в тот район, где проживали Вукеличи. Двухэтажный типичный японский дом стоял на горе, и Макс сразу оценил это обстоятельство с точки зрения радиоспециалиста: наружную антенну можно не устраивать! Эдит, по обыкновению, встретила гостя не очень дружелюбно. Радиостанция была развернута на втором этаже. Здесь Клаузен, удивляясь и радуясь, нашел свой старый передатчик, который монтировал еще в Китае. Значит, техника действует!

Но был еще один передатчик — громоздкое сооружение ватт на сто, как догадался Макс — произведение рук незадачливого конструктора Бернгарда. Этот передатчик следовало немедленно уничтожить! Если такую махину обнаружит полиция…

Так как Бранко собирался в воскресный день побывать наконец у священной горы Фудзи и пригласил на экскурсию Макса, то решили передатчик разобрать, погрузить в два рюкзака, а потом выбросить в озеро Кавагутиго.

И вот, оставив машину, «туристы», сгибаясь под тяжестью набитых до отказа рюкзаков, пробирались к озеру. Все шло хорошо. Но дежурному полицейскому два иностранца показались подозрительными. Он решил их задержать. «Что в рюкзаках?» Все было кончено… Так, во всяком случае, думал Макс. Вукелич не потерял хладнокровия. Он уже освоился в Японии и знал местные порядки. В частности, полицейским строго воспрещалось распивать спиртное с иностранцами. Вукелич широко улыбнулся и ответил: «Сакэ, биру…» Он схватил полицейского за рукав и пытался усадить на траву, как бы для того чтобы распить с ним бутылочку. Перепуганный полицейский замотал головой и поспешно ушел. Передатчик бросили в озеро Кавагутиго, близ горы Фудзи. Там он лежит на дне до сих пор. Рихарду сначала не хотели ничего рассказывать, боясь его гнева. Но не удержались и рассказали. Зорге рассердился не на шутку.

Решили смонтировать несколько портативных передатчиков и приемников, так как сеансы связи в целях безопасности следовало проводить из разных мест. Такими пунктами для начала должны были стать квартиры Вукелича, Зорге и самого Клаузена.

Но поскольку Рихард и Макс жили в отелях, то возникла необходимость перебраться в отдельные домики. Детали для радиоаппаратуры Макс с большими предосторожностями приобретал в разных районах Токио и Иокогамы.

Макс приехал в Японию 28 ноября 1935 года. Официально он зарегистрировался в посольстве как представитель немецких деловых кругов. Его солидная фигура внушала доверие, он весь был на виду, аккуратно посещал немецкий клуб и платил взносы. Типичный бюргер времен Веймарской республики! Каждый, глядя на него, наверное, думал: вот она, здоровая основа великой немецкой нации! Такой, конечно же, кроме библии и газет, ничего не читает.

Но пора было подумать о прикрытии, так как всякий праздношатающийся иностранец вызывает подозрение у японских властей.

В Токио немец Хельмут Кетель держал ресторан, куда Макс иногда заглядывал. Кетель общался с неким Фёрстером, который на полпути между Токио и Иокогамой обосновал маленькую мастерскую по производству гаечных ключей. Фёрстер был накануне финансового краха, так как английские ключи, по-видимому, плохо подходили к японским гайкам. Тут-то владелец ресторана и познакомил его с Максом. Клаузен согласился стать компаньоном Фёрстера, внес свой пай. По старой памяти Макс решил также заняться продажей мотоциклов «Цюндап». Чтобы поддержать «Инженерную компанию Ф. и К.», Зорге купил первый мотоцикл. Он любил быструю езду, и мотоцикл был кстати. Как мы узнаем позже, это для Рихарда было роковое приобретение: лучше уж обходился бы он без мотоцикла! Вскоре фирма стала процветать: каждый из немецкой колонии по примеру Зорге счел долгом поддержать земляков Клаузена и Фёрстера, обзавелся новеньким мотоциклом. Иностранные журналисты также сделались клиентами «Инженерной компании».

После долгих поисков Рихарду удалось подыскать небольшой двухэтажный дом в районе Адзабуку по улице Нагасакимаси, 30. Дом был довольно-таки невзрачным, каким-то заброшенным. Раздвижные стены — фусумы, балкончик, на полу — циновки (татами). Это был как раз такой дом, который соответствовал положению корреспондента. Пробираться сюда приходилось вдоль высокой глинобитной стены по переулочку шириной в два метра. Дома Рихард бывал редко, приходил сюда спать. Внизу находилась столовая, ванна и кухня. Наверх вела крутая деревянная лестница. Тут находился рабочий кабинет. В кабинете с левой стороны стоял большой письменный стол. Посреди кабинета — стол поменьше. У стены — диван. Циновки были покрыты ковром.