Такие неformatные дети - [36]

А спустя еще месяц мне позвонил президент фирмы, в которой когда-то работал отец Володи – Анатолий Кузьмич.

– Хотелось бы узнать, как вы помогаете сыну нашего бывшего сотрудника справиться с потерей отца? – спросил президент.

– Володя сейчас проходит курс лечения, – ответила я.

– Вот как? Сами, значит, не справились… Да-а-а, бедный парень! Пусть выздоравливает! Передайте ему, что его отец был замечательным работником! Я пока так и не нашел ему достойную замену. Так что пусть берет пример с отца! Может быть, когда-нибудь придет ко мне работать!

Голос президента звучал вполне искренне. Я не успела решить, стоит ли рассказать президенту, как обстоят дела на самом деле, но он уже повесил трубку.

Володе уже исполнилось двадцать лет, когда он сам записался ко мне на консультацию. Володя сообщил по телефону, что его мучают некоторые вопросы, которые касаются его будущего, и ему нужен совет.

– Что же тебя волнует, Володя? – спросила я.

– Меня волнует моя плохая наследственность, – ответил молодой человек. – Как мне жить с такой наследственностью?

– Сейчас мы это обсудим, – я видела, что Володя сильно обеспокоен. – Скажи, ты продолжаешь лечиться у невропатолога?

– Нет, хотя пока и состою на учете.

– А почему тебя сейчас волнует твоя наследственность?

– Понимаете, я видел фотографии деда и отца. Я понял, что скопировал не только их внешность, но и характер. Боюсь повторить их жизненный путь. И что мне делать, когда мне исполнится сорок два года? У меня довольно плохой характер, хотя я с ним и борюсь.

Я услышала, как у Володи задрожал голос.

– Послушай, – сказала я, чувствуя огромную ответственность. – Если ты сам задаешься такими вопросами, могу тебя уверить, с тобой все будет в порядке. Твой характер сильно изменился, и в лучшую сторону. Так что не думай о наследственности, а смотри вперед. Многие люди вообще ничего не знают о своей наследственности, которая, быть может, тоже весьма плохая, и строят свой характер и свою жизнь сами.

– Скажите, а характер сильно связан с внешностью человека? Вот, например, мой отец любил прилизывать волосы, а я решил их лохматить! И сходства будет меньше!

Я невольно улыбнулась. Прежний Володя никогда бы не сказал таких слов.

– Володя, ты можешь носить любую прическу, которая тебе нравится. Главное ведь не это. Скажи, ты бываешь добр, ну, хотя бы к своим близким?

Володя опустил голову.

– Еще недостаточно, – вздохнул он. – Я бываю раздражителен, и мне нужны конкретные советы. Я сомневаюсь, правильно ли я поступаю в некоторых ситуациях.

«Все будет нормально, – удовлетворенно подумала я. – В этом случае „нормально“ – это даже лучше, чем банальное „все будет хорошо“.

Не займите место попугая…

– Вы не могли бы проконсультировать мою дочь? – обратилась ко мне женщина.

– А сколько ей лет?

– Пятнадцать.

– А какой у вас вопрос?

– Да я сама не знаю. На первый взгляд, она хорошая девочка. Но я почему-то ее боюсь. Может быть, вы поговорите с ней и разберетесь, в чем дело?

Молодая симпатичная женщина выглядела растерянной и расстроенной.

Люба рано вышла замуж. Ее муж был на восемь лет старше и казался ей взрослым и зрелым человеком. Сначала он красиво и солидно ухаживал. Подружки и сестры ей завидовали, а мать гордилась Любиным женихом и хвасталась им перед соседями. Когда он сделал предложение, отказать было неудобно.

Люба уважала мужа и всегда его слушалась. В конце концов, она закончила только техникум, а у мужа было высшее образование, и он знал английский язык.

Уже через год оказалось, что жить с ним под одной крышей Любе тяжело. Мало того, что он оказался жадным и проверял сдачу, которую Люба приносила из магазина, он был ревнив, подозрителен и придирчив. Люба задыхалась. О разводе она заговорить боялась, но однажды муж объявил, что у него «другая женщина» и он уходит жить к ней. И действительно ушел. А вскоре пришли документы на развод. Их развели сразу, как только дочке Вике исполнился год. И Люба стала жить с дочкой одна, вернее, вдвоем с дочкой. Но Люба остро чувствовала, что она одна.

Так сложилось, что ее мать к этому времени умерла, одна из сестер уехала с мужем на Север, а другая стала выпивать и куда-то пропала.

Любе было трудно, она получала алименты, но сумма была очень маленькая. Просить денег у мужа она боялась. Пришлось устроить Вику в ясли, а самой пойти работать туда нянечкой, сначала на ставку, а потом на две. В яслях не хватало нянечек, а Любе не хватало денег.

Вика выросла при маме. Сначала Люба работала в яслях, потом в детском саду, который посещала Вика. Летом она нанималась уборщицей в детский санаторий. Вике давали бесплатную путевку как ребенку сотрудницы, и они уезжали за город: месяца на два, а иногда и на все лето.

Когда пришло время записывать Вику в первый класс, Люба решила устроиться на работу в школу. Три года она промаялась уборщицей, но потом подруга Татьяна предложила ей работу по специальности, хотя, как считала Люба, к этому времени специальности никакой у нее уже не было. Тем не менее ее взяли на работу младшим экономистом.

Вике тогда исполнилось десять лет.

Прошло два года, и жизнь вошла в свою колею. Люба хорошо ладила с сотрудниками, и к ней на работе все относились очень хорошо. Свободное время она проводила с дочкой и с Татьяной. Подруги они были давние, жили в соседних домах. Татьяна тоже развелась с мужем, но детей у нее не было, жила одна. За годы дружбы они привыкли делиться друг с другом всем сокровенным, и каждый день созванивались. Татьяна часто приходила к Любе ужинать, а в выходные и обедать: Люба любила готовить. Обычная жизнь со своими маленькими радостями и, слава богу, лишь небольшими огорчениями.