Такие дела - [9]

В тот вечер легитимность моя как самостоятельного народного заступника была утверждена, "Белая чайка" осталась за мной и в узких "профессиональных" кругах было признано мое право - быть крышующим. Впору крикнуть вслед за Кубертеном: "О спорт, ты мир!".

Слухи распространяются мгновенно: недели не прошло, как еще три объекта соцкультбыта и общепита, соседи "Белой чайки", попросились под мою защиту. Бандитские империи в те времена возникали быстро, наспех: сегодня вспыхнули быстро и ярко, завтра точно так же сгорели без следа. Соответственно, и границы влияний, и подконтрольные объекты то переходили без конца из рук в руки, то, по недосмотру и безалаберности, оставались неохваченными опекой и заботой со стороны крепколобых и широкоплечих удальцов. Видимо, та территория, откуда я начинал свою охранную деятельность, была "бесхозной", что называется; я пришел на нее первый и по неписаным правилам: "Чье ничье - то мое", эта территория стала как бы "моей". И перед превосходящим численностью противником я эту территорию отстоял согласно тем же правилам: "Кто первый - тот и прав".

Ситуация один в один ставила меня в положение крышующего бандита, что мне совсем не льстило и не улыбалось, несмотря на ощутимый материальный прибыток. Сам я понимал и твердо знал: я не бандит и никогда не примерю на себя бандитский статус, но, согласитесь, помимо благих намерений и спокойной совести должно существовать кое-что объективное, что делало бы это отличие заметным для всех: и для защищаемых, и для правоохранительных органов, и для моих родных и близких, и для друзей и знакомых... Поговорите с любым отморозком, так он в шесть секунд убедит вас, что как раз он и есть самый благородный Робин Гуд на всем пространстве от Черемушек до Шервудского леса и вообще честный малый, только с собственным взглядом на жизнь...

Как обычно в те времена происходило первое знакомство бизнесмена с будущей (бандитской) крышей? Живет себе человек, трудится на себя, на семью, платит налоги, обеспечивает работой еще сколько-то человек и решает в меру сил и возможностей задачи, которые перед ним ставит жизнь. Вдруг возникает перед ним этакий хрен с горы и на гнутых пальцах объявляет лоху, что тот ему по жизни должен, причем ежемесячно (ежедневно или еженедельно) и навсегда. Я намеренно, так сказать, на прощание употребил эти сволочные словечки "лох", "распальцовка", по "жизни должен" с тем, чтобы впредь, по ходу рассказа, использовать эти жаргонизмы в сто раз реже, чем можно было бы, учитывая специфику моей работы, а в остальных случаях пересказывать события простыми человеческими словами, с помощью которых обычные люди общаются в обычной жизни. В знак протеста я так делаю или в знак презрения к этому птичьему языку - понимайте как хотите. Вот пример: в сегодняшней жизни - хоть с экрана, хоть в кулуарах - я чуть ли не от министров с академиками, не говоря уже о домохозяйках и журналистах, слышу выражения, типа "за базар надо отвечать". И это бандитское, уголовное выражение, оно что, очень красиво звучит? Или кандидат исторических наук, сказав такое, становится вдвое шире в плечах? Или о продавщице из газетного киоска после этакой филологической крутизны сразу подумают, что она крестная мама мировой "Коза ностры"? Или депутат эдаким манером выполняет свое обещание быть как можно ближе к народу?

"Дал слово - сдержи", "обещаешь - выполняй" - разве так хуже звучит? Или менее весомо, не так мужественно?.. Эх, живуча романтика псевдокаторжанская...

Ну, вот значит, приходит к нашему бизнесмену мордоворот и обкладывает бедолагу данью, хорошо если посильной. За что, спрашивается?

- Э-э, - объясняет ему (ей) детина, - это вознаграждение на тот случай, если придут бандиты требовать денег (!!!). Вот как раз тогда он, детина со товарищи, выступит вперед и заслонит от этих нехороших уголовников защищаемого бизнесмена. Или от пьяниц и хулиганов. Если бизнесмен откажется от предлагаемой ему защиты, хулиганы неминуемо объявятся и начнут отравлять предпринимателю жизнь, деловую и личную. Иногда отвергнутый защитник и его ассистенты тут же с места в карьер превращаются в бесчинствующих дебоширов... Так или иначе - предприниматель либо будет платить, либо не сможет существовать как субъект предпринимательства. В милицию обращаться бесполезно, ибо у правоохранительных органов и без населения с их бесчисленными жалобами, полно забот и хлопот, а обращения за помощью, как правило, только мешают работать и заполнять неимоверно подробную отчетность о проделанной работе. Сейчас, в двухтысячном году с единицею (как правильно - в две тысячи первом?), ситуация утратила прежнюю остроту: бандитизм подувял несколько, вошел в некоторые берега, милиция стала больше получать и лучше работать, а тогда - тяжелые были времена, нервные и неспокойные, некому жаловаться, не на кого надеяться, кроме как на себя самого...

Я, охраняя четыре, а через месяц девять, а еще через три месяца семнадцать точек - кафешек, парикмахерских, ателье по ремонту и тому подобных заведений, сам ни разу ни к кому не приходил и никому ничем не угрожал. Напротив, ко мне приходили и предлагали поработать у них охраной, вернее, защитой. Жизнь-то на месте не стояла, новое время - плохо ли, хорошо ли - но не давало людям спать. Не только ведь одно непотребство было, даже и в те годы, но и созидание. Население лишилось уверенности в завтрашнем дне, но получило свободу думать и действовать: люди уходили в бизнес, разные там торговые, обслуживающие, ремонтные предприятия возникали как грибы, и почти всем требовалась хоть мало-мальская защита... Семнадцать объектов охраны - это очень много и один человек, конечно же, с подобным объемом работы не в состоянии справиться, даже если не спать и не отдыхать - все равно времени не хватит и сил. Брал я за работу очень умеренно, если сравнивать с "коллегами", плату назначал, всегда сообразуясь с возможностями плательщика, но на круг получалось весьма прилично, так что можно было нанять помощников, нужда в которых давно уже назрела.