Такая разная любовь - [5]

– Доверяешь?

– Выбора нет. Ты же все равно не отстанешь, пока все не выяснишь. А я пока умоюсь и приведу себя в божеский вид.

– А это возможно?

– В жизни нет ничего невозможного. Если очень захотеть, можно в космос полететь.

– Ну-ну.

Ира поднялась, натянула халат, влезла в тапочки и пошла в ванную. Зеркало подсказало ей, почему Аня так упорно сомневалась. Да! Ну и вид!

– Красиво зубы заговаривает! – констатировала Аня, прочитав послание Ильи от корки до корки. – Сессия у него на носу, извини за молчание, а на Везувий нашел время съездить, и во-о-ще…

– Ну, это ты зря. – Ира стянула волосы в хвост заколкой. – Я бы тоже нашла время на такую поездку.

– Я – зря?! – прямо-таки взвилась Анька. – Блаженная ты, Ирка, какая-то! А ты спросила себя: откуда у этой Саби такая душевная чуткость выискалась, что она вся обрыдалась ему в рубашку?

– Полночи спрашивала, – призналась Ира. – И решила, что, если он так откровенно пишет об этом, значит, она ничего для него не значит.

– А ты значишь? Если он… Ой, прости! – Аня бросилась к Ире и умоляюще заглянула ей в глаза. – Дурочка я, Ир! Ну, дурочка и есть!

– Чего там… – Ира махнула рукой, в которой был конверт. – Я – блаженная, ты – дурочка, прямо парочка убогих подружек, по которым богадельня плачет. Но знаешь, Малышева, ты в целом права, – расстроенно призналась она. – Что-то у нас с Ильей изменилось, и я никак не могу понять: что? Вчера перечитала его письма, кажется, все как прежде: «Ириш, целую, жду ответа», и все равно что-то не так.

– Ну, дела… – Пухленькие губы скептически поджались. Аня задумчиво помолчала, но, видно, эта волнующая тема не давала ей покоя. – Ир, а вы с Ильей о чувствах когда-нибудь говорили?

– Было пару раз – абстрактно.

– Как это абстрактно?

– Ну, когда об искусстве речь заходила. О Родене, к примеру, – пояснила Ира, заметив недоумение на Анином круглом личике. – В него была влюблена талантливая молодая скульпторша Камилла Клодель. Она посвятила ему более десяти лет жизни, вдохновляла его, помогала во всем. С ней Роден создал свои лучшие работы, добился славы, но так и не смог понять, какой щедрый подарок сделала ему судьба. Он боготворил только искусство.

– А что было потом? – проявила живейший интерес к рассказу Аня.

– Потом они расстались, он женился на другой женщине, от которой у него был сын и перед которой у него были обязательства, а Камилла сошла с ума и много-много лет провела в сумасшедшем доме. – Ира печально улыбнулась. – Представляешь, Роден уже умер, а она разговаривала с ним, как с живым. До последнего своего вздоха то упрекала, то умоляла вернуться к ней.

– Ужас какой-то. Что это за любовь такая… жестокая?

– Вот и я Илье так сказала, а он ответил, что иногда любовь убивает сильнее ненависти.

Ира присела к столу, подвинула лист белой бумаги, всегда лежащий наготове, принялась водить карандашом. Мгновенно увлеклась. На листе стали появляться знакомые черты.

Аня присмотрелась к рисунку: Илья!..

– Странно все это как-то, – сказала она, подперев голову рукой. – Вас вокруг считали идеальной парой, а вы о любви ни разу не говорили. И даже когда он улетал в Италию, ни намека, ни полсловечка? – выспрашивала она.

Ира укоризненно оглянулась на подругу.

– Ань, мы с Ильей знакомы всего ничего…

– Ну и что, – перебила Аня, выпрямилась и наивно заметила: – Мне вот Ваня меньше чем через месяц в любви признался. Сказал, что он в меня с первого взгляда влюбился, только не сразу понял это, на Светкину модельную внешность польстился.

Аня не относилась к числу писаных красавиц, как говорится, от правды никуда не денешься. Ей не нравилась щербинка между передними зубами, круглое простоватое лицо с неизменным здоровым румянцем. Но больше всего подруга страдала из-за того, что слишком легко набирала вес. Только взглянет на пирожное и уже чувствует, что поправляется. Из-за этого Аня совершенно отказалась от мучного и любимого шоколада. А в последнее время, когда она еще и диетами увлеклась, Ваня не на шутку заволновался и предупредил, что, если она станет бледной и худой, он ее сразу же разлюбит.

– Любовь – она ведь у всех разная, – сказала Ира, чуть-чуть завидуя простоте отношений близких друзей. – Вы вон уже и пожениться решили, вся школа ждет не дождется этого события.

– И поженимся, дай только время, – с невозмутимой уверенностью заявила Аня и, взглянув неодобрительно на изображение Ильи, спросила:

– Что собираешься ему ответить?

– А что я могу ответить? – Ира грустно улыбнулась, вспомнив вчерашний разговор с мамой. – Пожелаю веселых праздников.

– Правильно! – горячо поддержала Аня. – Мы здесь и без него отлично отпразднуем, у меня соберемся, а он пусть катится в свои Альпы.

– Едет, – поправила Ира.

– Ну едет, какая разница!

Дверь осторожно приоткрылась.

– Девочки, – позвала мама, – идите завтракать. Я блинчики твои любимые испекла, Ирочка, с джемом и творогом.

Дверь так же осторожно прикрылась.

– Видишь, как мамочка переживает?

– Вижу. – Аня озабоченно покачала головой. – Идем, что ли, блинчики есть?

– Ты же на диете, – напомнила Ира, поднимаясь.

– Только не сегодня!

Поздно вечером раздался телефонный звонок.