Такая разная Блу (ЛП) - [88]

Я отвернулась от него и открыла дверь. С бешено бьющимся сердцем, я замерла рядом с ней в ожидании.

— Пожалуйста, Уилсон, — взмолилась я. Он развернулся, точно не зная, что еще сделать, и медленно двинулся в сторону фойе, прочь от моей двери, как человек, который только что испытал сильный шок. Я закрыла за ним дверь и прижалась к ней ухом, простояв так до тех пор, пока его шаги не стихли. Они тяжело отозвались на ступеньках. Я заперла дверь на замок и опустилась на колени, чтобы поднять упавшую на пол фотографию. С нее на меня смотрел Джимми, но меня привлекло мое собственное изображение. Маленькая девочка с длинными косами — длиннее, чем у Джимми, — но заплетенными так же, как у него. У меня не было двух передних зубов, и я забавно улыбалась, демонстрируя на камеру всю свою беззубую красоту. Джимми не улыбался, зато обнимал меня одной рукой, а я прижималась к ней, так естественно… Если бы я была прежней. Если бы была любима.

На стекле появилась трещина. Но я все равно повесила фото обратно, тщательно выровняв. Трещина отделяла верхние части наших тел от нижних. К счастью, сама фотография не пострадала. Под рваным шрамом мы по-прежнему были целы. Я остановилась, рассматривая ее. Я была напугана, но не сломлена. Под своими ранами я все еще была цела. Под своей неуверенностью, под своей болью, под своей борьбой, под всем этим я по-прежнему была цела.

Я приглушила свет и вылезла из платья, спокойно размышляя. А затем у меня над головой заиграла музыка. Я прошла в гостиную и обратила лицо к вентиляции, слушая. Уилсон настраивал и теребил струны, пощипывая и играя. И чем больше я слушала, тем чудеснее себя чувствовала. Вилли Нельсон. Уилсон играл Вилли Нельсона. «Ты навсегда в моих мыслях» еще никогда не звучала так сладко. «Такое ощущение, будто эта песня была написана специально для виолончели», — подумала я, сомневаясь, впрочем, что кто-нибудь узнал бы Вилли Нельсона в исполнении Уилсона. Он сыграл ее несколько раз, прежде, чем закончить, словно хотел убедиться, что я услышала. Затем все стихло.

Глава 26

Лёгкость

На следующее утро меня разбудил громкий стук в дверь. Я металась и ворочалась всю ночь, изводимая страстью и любовью, утомленная сомнениями и непрестанно задающаяся вопросом, стоило ли мне согласиться на предложение Уилсона.

— Блу! Блу! Открой! Нам надо поговорить!

— Вот же черт! — простонала я, выскальзывая из постели и надевая на себя бюстгальтер, джинсы и футболку, пока Уилсон продолжал барабанить в дверь.

Я открыла, впустив его, и тут же скрылась в ванной. Он последовал за мной, но я быстро захлопнула дверь у него перед носом. Я воспользовалась туалетом, почистила зубы, вымыла голову и смыла остатки макияжа, с которым отправилась в постель. Уилсон все еще стоял у двери ванной, когда я открыла ее. Он обхватил мое, свежеотскрабированное лицо, его взгляд ненадолго задержался на моих губах. Не говоря ни слова, он обнял меня рукой и уткнулся лицом в мои волосы. Я вздохнула, застигнутая врасплох. Он прижал меня еще крепче.

— Я думаю, что настало время покончить с этим, — прошептал он в мои волосы.

Я попыталась отгородиться от него, отвергнуть раньше, чем он отвергнет меня. Так было бы проще. Но он только сильнее стиснул руки и успокоил меня тихим «тш-ш».

— Тш-ш, Блу. Просто послушай.

Я напряглась, стараясь не поддаваться его запаху и тому, как он обнимал меня, как утыкался губами в мои волосы, хоть и мечтала, чтобы он остался в таком положении.

— Покончить с чем? — наконец ответила я.

— С этой неопределенностью.

— Что именно тебе непонятно, Уилсон?

— Я знаю больше, чем следует, Блу. Какой это номер? Я уже сбился со счета. И какие уже были? Я знаю, что ты потрясающая. Ты красивая. Ты невероятно смелая. У тебя замечательное чувство юмора. Ты вырезаешь из дерева великолепные произведения искусства… не тотемы. — Я расслабилась, пряча улыбку на его груди. — У тебя отвратительный вкус на парней… хотя с тех пор, как я стал относить и себя к их числу, я, возможно, улучшил его.

— Тиффа говорила, что у тебя отвратительный вкус на женщин, так что в этом мы на равных, — перебила я.

— У меня не отвратительный вкус на женщин. Я ведь схожу по тебе с ума, разве нет?

— А разве да?

— Да, Блу. Схожу. Я полностью повернут на тебе.

Поднявшиеся во мне чувства, были смесью смущения и сомнения.

— А как же Памела?

— Она целуется, как старая женщина, — мягко сказал он.

Я засмеялась, на сердце моментально стало легче.

— Прошлой ночью я сказал ей, что влюблен в тебя. Самое забавное, я думаю, что она уже знала об этом.

Я скрутила руками его рубашку и сделала глубокий вдох, ожидая, когда он выговорится, так как я чувствовала, что ему есть, что сказать. Он замолчал, думая, наверное, что я тоже захочу признаться в своих чувствах. Когда я ничего не сказала, он вздохнул и продолжил.

— Вот мы и подошли к части про неопределенность. Потому что я понятия не имею, что ты ко мне чувствуешь. В одну минуту мне кажется, что ты испытываешь то же. А в следующую ты говоришь, что все это просто глупая игра. В одну минуту я говорю тебе, что пропаду без тебя. А в следующую ты требуешь, чтобы я оставил тебя в покое.