Такая разная Блу (ЛП) - [14]

День клонился к закату. Я почувствовала тревогу, хотя и привыкла быть одна. Когда настала ночь, Джимми все еще не было. Я вскрыла пачку с бобами. Слегка поджарила их и выложила на тортильи, которые мы сделали за день до этого. Мне не хотелось есть, но мне нужно было хоть как-то убить время. В конце концов я обнаружила себя рыдающей и проглатывающей еду огромными кусками, почти не пережевывая, так как мой нос был забит, и я не могла дышать.

Однажды Джимми уже оставлял меня одну на ночь. По возвращении домой он вел себя странно и все время спотыкался. Затем он упал на кровать и проспал весь день. Я подумала, что он заболел, и положила холодную тряпку ему на лоб, но он сбросил ее и объяснил, что с ним все хорошо, просто он пьян. Тогда я не поняла, что это значит. Только спросила, когда он встанет. Джимми был очень смущен, извинился и сказал, что алкоголь делает мужчин подлыми, а женщин продажными.

Я долго обдумывала его слова.

— А может ли он делать женщин подлыми? — внезапно спросила я Джимми.

— А? — слабо пробормотал он.

— Алкоголь. Ты сказал, что он делает мужчин подлыми, но может ли он сделать женщину подлой?

Я не знала значения слова продажный, зато знала, что такое подлый, и подозревала, что моя мать была такой.

— Конечно, и подлой, и продажной, — кивнул Джимми.

Его ответ удовлетворил меня. Я думала, что мама бросила нас, потому что я сделала что-то не так. Может быть, плакала слишком громко или хотела того, чего она не могла мне дать. Но возможно причина крылась в алкоголе, который сделал ее подлой. И если это так, то, может быть, в этом нет моей вины.

В ту ночь я все-таки уснула, но спала очень тревожно, стараясь не плакать и без конца убеждая себя, что это снова из-за алкоголя, хоть я и не особенно в это верила. На следующее утро я проснулась от жуткой жары, что бесцеремонно вырвала меня из сновидений, в которых я не была одинока. Я встала, надела шлепки и сощурилась от палящего солнца. Обойдя лагерь, я пыталась найти признаки того, что Джимми вернулся, пока я спала.

— Джимми, — позвала я. — Джимми!

Я знала, что он не вернулся, но все равно продолжала звать и заглядывала в места, в которых его абсолютно точно не могло быть. Приглушенный визг заставил меня встрепенуться и броситься в том направлении, в котором вчера ушли Джимми с Икасом. Я ожидала увидеть их обоих, но увидела только Икаса, грязного, с опущенной головой, медленно плетущегося в мою сторону. Джимми с ним не было. Я подбежала к псу и схватила его на руки, благодаря небеса за то, что он появился. Я не была крупной, поэтому держать Икаса было довольно тяжело, но я просто не могла позволить ему уйти. Я неловко положила пса в тени навеса и бросилась за его миской, наполнила её теплой водой и дала ему попить. Он поднял голову и постарался опустошить миску из положения лежа. Ему удалось перехватить несколько капель, но этот процесс явно не доставлял ему удовольствия. Тогда Икас попытался встать, но и это далось ему с трудом. Я старалась поддерживать его, пока он пил.

— Икас, где Джимми? — спросила я, видя, как дрожит его тело. Икас печально посмотрел на меня и закрыл мутные глаза. Заскулил, а потом затих. Несколько раз за этот день я думала, что пес умер. Он лежал неподвижно все время, пока я подходила проверить, дышит ли он. Я даже не могла заставить его поесть или попить.

Я прождала еще два дня. Запасы воды практически иссякли. Но все еще была еда. Нам с Джимми приходилось быть экономными, так как из-за постоянных переездов не было возможности часто ходить в магазин. Но здесь мы остановились на неделю, поэтому закупились заранее. Я бы не обратилась за помощью, если бы не Икас. Он почти ничего не ел и не пил, постоянно спал и слабо поскуливал, точно знал что-то о Джимми, но не мог рассказать. На третий день, я погрузила пса в грузовик и села за руль. Я отрегулировала сидение настолько, насколько это было возможно. Для Джимми я оставила записку на кухонном столе в трейлере. Мне совсем не хотелось, чтобы он подумал, будто я сбежала и забрала все его инструменты. Но оставить их без присмотра я тоже не осмелилась. Если бы кто-то пробрался в наш лагерь и украл инструменты, мы бы лишились средств к существованию. Нет денег — нет еды.

В пепельнице лежал чек на двадцать долларов. Для ребенка это казалось огромной суммой. Я знала, как водить машину. Из дома, я прихватила свою подушку. Подложив ее на сидение, я стала немного выше и могла видеть дорогу. Но стоило мне выехать из тихого каньона, в котором мы разбили лагерь, как я едва не столкнулась сразу с несколькими автомобилями. Мой водительский опыт не предусматривал наличие других транспортных средств поблизости. Я не знала, куда именно направляюсь, но что-то подсказывало мне, что, если остановиться на первой заправке и сказать, что мой пес болен, а отец пропал, кто-нибудь обязательно поможет.

Мне удавалось придерживаться прямой траектории, но ровно до тех пор, пока я не заметила красно-синие мигалки позади себя. Я не знала, что делать, поэтому просто ехала. Я постаралась сильнее вдавить педаль газа в пол, надеясь оторваться. Но это не сработало. Кроме того, грузовик начало трясти, как бывало всегда, когда Джимми хотел разогнаться. Поэтому я снизила скорость, надеясь, что, увидев, как я замедляюсь, полицейская машина прекратит преследование. Но стоило мне сбавить темп, как полицейский автомобиль поравнялся со мной. Мужчина, сидящий за рулем, выглядел сердитым и жестом потребовал, чтобы я остановилась. Я послушалась и нажала на тормоз. В это время другая машина с мигалками подъехала ко мне с другой стороны.