Такая работа - [24]

Никогда раньше я не ощущал столько силы. Его мощь пугала. И я не знал, что можно противопоставить ей.

Олег тут же метнулся на кухню и вернулся с кружкой. Застыл надо мной, не понимая, что делать дальше.

— Лей! — велел я, не отрывая рук от пола. — На макушку!

Вода оказалась холодной, и это привело меня в чувство.

Губу дергало, и по подбородку стекала кровь. Ладно, могло быть и хуже.

— Ну что там? — спросил Олег и, когда я не ответил, потряс меня за плечо.

Я сказал, что могло быть и хуже? Сглазил.

Все окна в квартире были закрыты, да к тому же коммунальщики топили, как черти. Не представляю, как Олег умудрился замерзнуть, но его ладонь показалась мне ледяной. Я знал, что этого не могло быть, но ощущение было совершенно четким. Сквозь куртку-мембранку, сквозь свитер, сквозь футболку я чувствовал холод его пальцев. Чертова метафизическая дрянь!

Что-то не так было не с ним. Со мной.

Ни оттолкнуть Олега, ни закрыться я уже не успел. Тьма, скопившаяся в комнате, учуяла живого незащищенного человека рядом со мной и ударила, пройдя сквозь меня. Олег закричал, потом закашлялся, упал на колени и заскреб пальцами по полу.

Когда тебя впервые накрывает смерть, это так страшно, что почти больно.

Если бы не я, он был бы здесь в безопасности. Сейчас я был тем сторожевым волоском в ловушке венериной мухоловки, которого ему опасно было касаться. Когда ты глядишь во тьму, тьма, скорее всего, тоже глядит в тебя. Мне не стоило забывать об этом только потому, что я был для нее негодной добычей.

Есть причина, по которой я ненавижу работать в команде.

Когда ты не один, ты всегда должен помнить о тех, кто слабее, и делать все, чтобы защитить их. Даже в ущерб результативности твоих собственных действий.

Я не альтруист. Я никогда даже не притворялся альтруистом. Просто сейчас это был единственный способ обеспечить вменяемость хотя бы одного из нас. Я закрыл глаза, на ощупь нашел плечо Олега и вцепился в него. А потом зачерпнул внутри себя столько силы, сколько смог, и вбросил ее в Селиверстова, пользуясь собственной рукой, как переходником. Рашид в таких случаях обходился без прикосновения, но у меня так никогда не получалось. Если совсем честно, у меня вообще этот трюк получался не всегда.

Но в этот раз повезло. Голова слегка закружилась, но в остальном все было нормально.

— Что… это? — ухитрился выдавить Олег. Он все еще стоял на коленях, и зрачки у него были расширены, но потребовать, чтобы я ввел его в курс дела, это ему не помешало. Если бы у меня оставались силы на хоть какие-нибудь эмоции, я бы гордился им, ей-богу.

— Что ты видишь? — спросил я, почти не разжимая губ. С мокрых волос по моему лицу стекала вода и кружка валялась на полу. Я мог протянуть руку и коснуться ее. Она была реальной.

— Они ползут, — прошептал Олег. — Боже, они ползут сюда! Сделай что-нибудь!

Не то чтобы существование зомби было для него тайной. Невозможно больше десяти лет работать в отделении милиции и ни разу не наткнуться на поднятого мертвеца. Пару раз он даже скидывал мне наводки на строительные площадки, где предположительно использовался труд мертвых людей. У него не было возможности прикрывать такие лавочки — не того полета птица. Но у меня была. В последний раз нам с Рашидом хватило получаса, чтобы уложить всю строительную бригаду, пока прораб — единственный живой человек за забором — ходил обедать.

Когда он вернулся, его ждал большой сюрприз.

Вот только Рашид, лучший и самый сильный из всех нас, на этой вылазке здорово перенапрягся и на следующий же день ушел в запой. У себя на Белорусской он с тех пор не появлялся. Когда Лиза наконец дозвонилась до него, Рашид спел ей о том, как холодно зимой маленькой елочке, а потом сказал, что простудился, и попросил подменить его. На неделю. Может быть, на две. Он позвонит, когда ему станет лучше.

— Олег, успокойся, — сказал я. — Они не видят тебя.

Олег схватил меня за руку. Его трясло. Сейчас он был как маленький мальчик, позволивший маме убедить его в том, что монстров не существует, выключить свет в комнате и закрыть дверь в коридор. Храбрый маленький мальчик, вдруг увидевший, как Бука на самом деле выходит из шкафа.

— Я чувствую это, — прошептал он. — Он убил их, Кирилл. Он убил их совсем, так, как будто они никогда не рождались. Как я это чувствую?

Это растерянное, беспомощное выражение странно смотрелось на его лице. Олег Селиверстов никогда ничего не боялся и даже осторожничал крайне редко. При его появлении сами собой прекращались драки и доставались паспорта, буйные алкаши трезвели, а зарвавшаяся шпана превращалась в кучку малолетних идиотов. Он был выше меня на полголовы и почти вдвое крупнее. Может быть, в этом и крылась его слабость. Привыкнув быть самым сильным парнем, он не знал, что делать со страхом, нахлынувшим на него.

— Ты чувствуешь то же, что и я, — ответил я. — Постарайся не обращать на это внимания, потому что мы ничем не можем помочь. Это нереально.

Меня прервал сдавленный всхлип. Не глядя, некромант протянул руку и за волосы выволок из коридора некрасивую, очень худую женщину. Еще живую, но словно обколотую успокоительным. Ее белая дубленка была измазана кровью, а на правой щеке темнел тонкий разрез. Женщина поскуливала от страха, но не делала попыток вырваться.