Такая долгая жизнь - [53]
В работе Лариса оказалась смекалистой, профессию новую освоила быстро, и Нина готова была уже с нею примириться.
Но однажды в обеденный перерыв она вернулась раньше обычного. Помещение, где находилась лаборатория, было полуподвальным, темным. Когда они работали, то зажигали свет.
Сейчас свет не горел, значит, в лаборатории никого не было. Нина приоткрыла дверь и замерла, услышав Ларисин голос:
— Лешенька, как ты похож на Мишу! Только моложе… Ну что ты? Так сразу нельзя… Погоди немного…
Нина, с красными от стыда и горя щеками, прикрыла дверь. Она старалась сделать это как можно тише, но дверь все-таки чуть хлопнула. Морозный воздух немного остудил ее. Она отошла от лаборатории и остановилась. Понимала, что это нехорошо, но не могла пересилить себя, хотела узнать: долго ли там пробудет Алексей. Он выскочил оттуда минуты через две. Может, они услышали, как хлопнула дверь?
Вечером, как обычно, Алексей пришел к ней. Она не стала с ним разговаривать.
— Ты можешь объяснить мне, что случилось? — добивался он.
— Ничего! — твердила Нина.
Но как только он пытался прикоснуться к ней, отстранялась. Наконец Алексей разозлился:
— Я не люблю играть в прятки. В чем дело?
— Бессовестный, бессовестный!.. Я все слышала… Как ты с Ларисой в лаборатории…
Алексей на минуту растерялся. Что скажешь? Было. Не то что было, но могло быть или будет завтра…
— Теперь хоть понятно… Виноват. Казни… Только вот что тебе скажу, и ты постарайся меня понять. Не мальчик я. И не монах… А Лариска?.. Она господа бога соблазнит. Вот была бы ты другой…
И тут Нина разревелась.
— Ну перестань, пожалуйста, Нинок. Ну что ты?
Алексей подсел к ней, обнял.
Анастасия Сидоровна дивилась, глядя на сыновей: до чего ж разные. Максим — невзрачный, бесцветный на вид. Молод еще, а уже почти облысел. Нос длинный, худущий сам, и руки как палки. Весь вечер просидит — слова не скажет. Только губами шевелит — книжки читает. Заглянула как-то Анастасия Сидоровна в книжку — ничего не поняла, цифры какие-то.
Максим работал в трубопрокатном цехе. Три раза в неделю вечерами ходил на курсы.
— Тяжко, поди, на заводе-то? — как-то поинтересовалась мать.
— Воздух чижолый, а так… интересно…
«Прилип уже, — подумала Анастасия Сидоровна. — Его куда ни ткни, везде прилипнет. Нет чтоб осмотреться, выбрать, как Алексей, например».
Алексей успел уже за короткое время поработать в литейном цехе, в мартеновском, в листопрокатном, но пока ему нигде не нравилось.
«До чего ж все-таки разные, будто не я их родила», — снова подумала Анастасия Сидоровна. Алексей — налитой весь энергией, соком жизненным. Так и брызжет из него. Лицо улыбчивое, чуть смугловатое — хорош, ничего не скажешь. И ростом взял, и шириной плеч. Но для нее, матери, оба дороги, плоть от плоти ее. И все-таки где-то в глубине материнского сердца Алексей — самый младший — занимал немножко больше места, чем остальные сыновья. Может, поэтому она так придирчиво встретила Нину. «Снулая она какая-то бабистая». «У ций уж ноги не пидломятся», — вспомнила Анастасия Сидоровна слова Максима, сказанные когда-то про Феклу. Даже то, что Нина — техник, не понравилось ей. «Будэ Лешка у нее занехаенный. Цэ не жинка».
Как-то завела она осторожно разговор с Алексеем, чтоб выведать, но он успокоил ее:
— Та що вы, мам. Я и не тороплюсь. Это ярмо я еще успею надеть на шею.
Но слова словами, а Алексей стал возвращаться все позже и позже. Он уже не дитя. Не накажешь хворостиной, не поставишь в угол на соль. А в последнее время и ночевать стал приходить через раз.
Нет, не нравилось ей все это. Не нравилось!.. У Михаила вон какая жена — и красавица, и хозяйка… Да, Алексею она желала бы не такую жену, как Нина. Был бы Михаил здесь. С ним поговорить. Алексей его уважал, послушал бы, а так… Ну что она ему скажет? Говорила уже. Не помогло. И думы эти стали не давать спать по ночам Анастасии Сидоровне. Хотела написать письмо Михаилу, но и в молодости-то с трудом каракули выводила. Пока напишет несколько строк — вспотеет вся, а теперь, в старости, еще и видеть плохо стала. А попросить некого. Фекла сама не шибко грамотная, да и не хотелось невестке сердце раскрывать.
Максиму как-то намекнула:
— Михаилу бы отписать, как живем…
— А чего писать? День да ночь — сутки прочь… — На том разговор и окончился.
«Подожду Мишу. К празднику обещал приехать. Поговорим», — решила она и успокоилась на время. Но до праздника время не дошло.
Вьюжный день стоял. К вечеру клонилось. Раздался звонок в передней.
— Кто там?
— Это я, Нина…
— А Алексея нету…
— А я к вам…
Откинула цепочку на двери, открыла замок. Нина — в полушубке, в пуховом платке. Лицо раскраснелось на морозе.
— Заходи, коль ко мне…
А та только зашла — ив слезы.
— С Лешкой что? — сначала перепугалась Анастасия Сидоровна.
— Да нет… С ним все в порядке… Беременная я…
— Как — беременная?.. Может, ошиблась?..
— Пятый месяц уже… — сообщила Нина.
«Так… Дождались Михаила, поговорили…»
— Доигрались, значит! — почти зло сказала Анастасия Сидоровна.
— Если б не любила, разве позволила бы? — всхлипывая, пыталась объяснить Нина.
— А чего ж его не любить?! Его всякая полюбит, а не только… — Но что-то женское, жалостливое шевельнулось в ней. Остановилась она на полуслове, не договорила: «…а не только такая, как ты…»
«Красная капелла» (нем. Rote Kapelle) — общее наименование самостоятельных групп Сопротивления и разведывательных сетей во время Второй мировой войны, действовавших в европейских странах (Германия, Бельгия, Франция и др). В Германии и Советском Союзе традиционно «Красной капеллой» называют разведывательную сеть, развёрнутую в Германии, при этом в СССР чаще всего говорили о группе антифашистов, сотрудничавших с разведкой НКВД. Данную группу возглавляли Арвид Харнак (оперативный псевдоним — Корсиканец) и Харро Шульце-Бойзен (Старшина)
В романе писателя Игоря Бондаренко «Красные пианисты» показана деятельность советской разведки в годы второй мировой войны на территории Швейцарии — группа Шандора Радо — и непосредственно в Германии.Повесть «Желтый круг» посвящена работе советского разведчика в послевоенное время.В основу произведений положен подлинный фактический материал.
В книгу ростовского писателя Игоря Бондаренко вошли повести «Кто придет на «Мариине» и «Желтый круг», которые рассказывают о советском разведчике Дмитрии Алферове. Первая повесть охватывает события, происходившие в конце войны в фашистской Германии на заводе, где создается реактивный истребитель, во второй — события развиваются в ФРГ, Англии, Австрии, Италии, Франции.
Его арестовали, судили и за участие в военной организации большевиков приговорили к восьми годам каторжных работ в Сибири. На юге России у него осталась любимая и любящая жена. В Нерчинске другая женщина заняла ее место… Рассказ впервые был опубликован в № 3 журнала «Сибирские огни» за 1922 г.
Маленький человечек Абрам Дроль продает мышеловки, яды для крыс и насекомых. И в жару и в холод он стоит возле перил каменной лестницы, по которой люди спешат по своим делам, и выкрикивает скрипучим, простуженным голосом одну и ту же фразу… Один из ранних рассказов Владимира Владко. Напечатан в газете "Харьковский пролетарий" в 1926 году.
Прозаика Вадима Чернова хорошо знают на Ставрополье, где вышло уже несколько его книг. В новый его сборник включены две повести, в которых автор правдиво рассказал о моряках-краболовах.
Известный роман выдающегося советского писателя Героя Социалистического Труда Леонида Максимовича Леонова «Скутаревский» проникнут драматизмом классовых столкновений, происходивших в нашей стране в конце 20-х — начале 30-х годов. Основа сюжета — идейное размежевание в среде старых ученых. Главный герой романа — профессор Скутаревский, энтузиаст науки, — ценой нелегких испытаний и личных потерь с честью выходит из сложного социально-психологического конфликта.
Герой повести Алмаз Шагидуллин приезжает из деревни на гигантскую стройку Каваз. О верности делу, которому отдают все силы Шагидуллин и его товарищи, о вхождении молодого человека в самостоятельную жизнь — вот о чем повествует в своем новом произведении красноярский поэт и прозаик Роман Солнцев.
Владимир Поляков — известный автор сатирических комедий, комедийных фильмов и пьес для театров, автор многих спектаклей Театра миниатюр под руководством Аркадия Райкина. Им написано множество юмористических и сатирических рассказов и фельетонов, вышедших в его книгах «День открытых сердец», «Я иду на свидание», «Семь этажей без лифта» и др. Для его рассказов характерно сочетание юмора, сатиры и лирики.Новая книга «Моя сто девяностая школа» не совсем обычна для Полякова: в ней лирико-юмористические рассказы переплетаются с воспоминаниями детства, героями рассказов являются его товарищи по школьной скамье, а местом действия — сто девяностая школа, ныне сорок седьмая школа Ленинграда.Книга изобилует веселыми ситуациями, достоверными приметами быстротекущего, изменчивого времени.