Так начиналась война - [17]

Замечу сразу же, что Г. К. Жуков камня на камне не оставил от этого прожекта, хотя в целом выступление Потапова оценил очень высоко и горячо поддержал ряд его предложений. В частности, генерал армии подхватил мысль Потапова о необходимости добиться одинаково высокой мобильности мотопехоты и танковых частей и шире практиковать на учениях действия пехоты в качестве танковых десантов. Потапов своевременно подметил резкое различие в запасе хода у автомашин, на которых передвигалась, мотопехота, и танков и предложил подумать, как устранить этот недостаток.

Рекомендации Потапова, направленные на увеличение мобильности мехкорпусов, вскоре нашли широкое применение.

Ярким, темпераментным было выступление члена Военного совета округа. Н. Н. Вашугин говорил о дисциплине. Организованность, уставной порядок — главное условие высокой боеспособности войск. Вашугин тепло отозвался о командирах, которые воспитывают подчиненных в духе железной дисциплины. А кое-кому и крепко досталось. Наш член Военного совета умел пробрать словом даже самых невозмутимых.

На следующее утро начались групповые занятия на картах. С командующими армиями, начальниками родов войск округа и их начальниками штабов занятия проводил сам Жуков, с командирами корпусов и их начальниками штабов — генерал Пуркаев, а с командирами дивизий, комендантами укрепрайонов и начальниками училищ — заместитель начальника штаба округа по организационно-мобилизационным вопросам генерал-лейтенант Г. К. Маландин и я.

Сборы длились пять суток. Вряд ли для читателя представит сейчас интерес подробный рассказ о том, как проходили занятия и какие вопросы мы на них отрабатывали. Скажу только, что учеба была организована очень интересно, дала много поводов для размышлений.

После подведения итогов сборов Г. К. Жуков официально объявил нам о кадровых перестановках: генерал Советников назначен помощником командующего округом по укрепленным районам, а генерал Потапов принимает у него 5-ю армию. Пожелав успехов получившим новые назначения товарищам и тепло попрощавшись с участниками сборов, генерал армии приказал всем немедленно выехать к месту службы. На следующий день и сам он уезжал в Москву. На вокзале его провожали сослуживцы по управлению округа, представители партийных и советских организаций города. Чувствовалось, что Жуков успел снискать в Киеве глубокое уважение. Он был заметно растроган. С его обычно сурового лица не сходила легкая улыбка.

А еще через несколько дней мне позвонил Пуркаев:

— Поедем на вокзал встречать нового командующего. Поезд опаздывал. В ожидании его мы прогуливались по перрону. Речь зашла о Кирпоносе. Генерал Пуркаев, пожалуй, единственный из нас, знал основные этапы его службы. Михаил Петрович Кирпонос в Красной Армии со дня ее основания. В годы гражданской войны был помощником начальника прославленной 1-й Украинской дивизии, там же командовал полком, а в 1927 году успешно закончил Военную академию имени М. В. Фрунзе. В финскую кампанию Кирпонос командовал стрелковой дивизией. Зимой 1940 года бойцы этого соединения по неокрепшему льду под огнем противника прорвались в тыл выборгским оборонительным позициям противника. За решительность и мужество Кирпонос был тогда удостоен звания Героя Советского Союза.

— В общем, наш новый командующий человек незаурядный, — резюмировал Пуркаев.

Подошел поезд. Спешим в самый конец, к салон-вагону. В его дверях показался высокий, стройный генерал. Он легко спрыгнул с подножки и, молча улыбаясь, стал пожимать руки встречавшим.

Вскоре после приезда новый командующий обошел штаб. Видимо, ему хотелось быстрее ознакомиться с положением дел, с людьми. Побывал он и у нас, в оперативном отделе. Его худощавую, ладную фигуру плотно облегал тщательно отутюженный китель. На груди поблескивала золотая звездочка Героя. Бледное, гладко выбритое лицо почти без морщин. Над большими голубыми глазами нависали черные брови. Темные, густые волосы тщательно расчесаны на пробор. Лишь легкая седина на висках да глубокие складки в уголках губ выдавали, что этому моложавому человеку уже под пятьдесят.

Командующий подробно расспрашивал меня о моей прежней службе. Услышав, что я работал старшим преподавателем в Академии Генерального штаба, обрадовался:

— Так вот где я встречал вас, полковник! Ну что же, старый знакомый, теперь поработаем вместе.

Кирпонос познакомился с моими помощниками и поинтересовался, над какими проблемами работаем мы сейчас и какие у нас трудности.

Я ответил, что мы подготовили новый план прикрытия государственной границы. Он разработан с участием начальников штабов приграничных армий и начальников родов войск и служб округа, рассмотрен и одобрен генералом Пуркаевым. Было бы желательно при первой возможности утвердить его.

— План прикрытия — важнейший документ, — сказал Михаил Петрович. — По нему будут развертываться первоначальные боевые действия войск округа в случае войны. Именно поэтому к его утверждению мы должны подойти со всей серьезностью.

Через день или два адъютант командующего майор А. Н. Гненный сообщил мне, что меня вызывает генерал Кирпонос. Я захватил карту и справки по плану прикрытия границы.