Так начиналась Мещура - [26]

— С завтрашнего дня переходим на берег, в наш будущий посёлок. Будем освобождать участок под строительство домов.

— Все переходят?

— Нет. Пока три бригады, — комендант перечислил имена бригадиров.

— А остальные?

— Остальные продолжат работу в лесу. И на ледянке бригады остаются. А сегодня отдыхайте. Ещё раз с праздником всех! Семён, Никита, Кирилл, Виктор, подойдите ко мне.

Комендант попросил мужчин время от времени обходить посёлок. Чтобы всё было спокойно.

— Выпивки нет, будет тихо, — с усмешкой заметил Семён.

— Это так. Но на всякий случай.

— Проследим, — пообещали мужчины.

В этот праздничный день по всему посёлку расплылся вкусный запах. Люди, давно не евшие хлеба, пекли лепёшки. А что ещё? Закваски нет, молока нет, яиц нет. Только лепёшки на воде и остаются. Но и это было вкусно. Из солёной трески варили рыбный суп. Нарежут столько кусочков рыбы, сколько жильцов в землянке, вода и крупа — вот и весь суп. Но после однообразной похлёбки и это было празднично.

— Матрёна, — Нина перевернула очередную лепёшку, — возьми три штуки, отнеси Прокофьевым. Знаешь, где они?

— Знаю, — начала одеваться Матрёна.

— Правильно, — поддержал жену Кирилл, — у них семья большая, а на всю землянку денег получили мало. Надо помочь. Праздник — он для всех праздник.

Люди делились друг с другом. В одних землянках было несколько человек, работавших в лесу. Значит, и денег они получили больше. А в других землянках много малолетних детей и стариков, которые не в силах работать, один или двое работающих на девять-десять ртов — денег, конечно, не хватило, чтобы выкупить всё, что положено, поэтому и праздничный стол у них скудный. Но сердобольные соседи приносили в такие землянки свои лепёшки, так что праздник почувствовали все.

День прошёл спокойно. Люди вышли на воздух, переговаривались, шутили. И впервые пели песни. Пели мужчины и женщины, подхватывали подростки и дети.

— Шёл отряд по берегу, шёл издалека, — начинал Николай Андреев.

— Шёл под красным знаменем командир полка, — подхватывал его брат Максим.

— Э-э-э, командир полка, — подпевали уже все.

Заканчивалась одна песня, начиналась другая. Многие знали новые советские песни и с удовольствием пели.

— Смотри-ка, — покачал головой дед Архип, — сколько месяцев мучались, сколько голодали, сколько перенесли горя, сколько работали, а песня как рукой снимает тяжесть с души. Глянь, с каким удовольствием все поют.

— Соскучились по песне, — согласился с ним сосед Илья Лыков.

— И слова-то, слова все знают.

Комендант с охранником обходили посёлок, со всеми здоровались, поздравляли.

— Ты заметил, Юрий, как красиво поют?

— Как же такое не заметить? Молодцы.

— А вот построим клуб, и будут наши певцы концерты ставить, на все праздники, — размечтался Акакий.

— Здорово будет. Только вот когда?

— Ничего, с весны начнём строить дома. Время идёт. Всё будет. Только потерпеть надо.

— Уж чего-чего, а терпенья народу не занимать. После всего пережитого и так душевно поют.

ВДОЛЬ ПО БЕРЕГУ

Вечером молодёжь вышла гулять. Излюбленным местом стал высокий берег реки, там, где будет посёлок. Гуляли вдоль берега.

Три девушки завели песню:

— Калинка, калинка, калинка моя, в саду ягода-малинка, малинка моя…

Те, кто посмелее, пустились в пляс.

Только закончили про калинку, другая группа девушек затянула:

— Во ку, во ку-узнице, во ку, во ку-узнице, во кузнице молодые кузнецы, во кузнице молодые кузнецы…

Спели про утушку луговую, «Во саду ли, в огороде».

— Ты смотри, девчата как распелись, — удивлялись парни.

— А что, очень даже ничего поют.

— Красиво.

— Девчата, примите нас в свой хор, — не выдержали ребята.

— А вы петь-то умеете?

— Так вы научите.

И пошли шутки, смех, веселье. Забыли, что завтра опять трудовые будни.

Павел взглядом искал Клаву, а как увидел, кровь хлынула в голову. Она весело разговаривала с Васькой Давыдовым. Он что-то ей рассказывал — она смеялась. Павел сжал кулаки.

«Ну нет, тебе-то я её не отдам», — направился он к парочке.

— Отойди от неё, — схватил он Василия за руку и повернул к себе.

— Она что, твоя, что ли? — усмехнулся парень.

— Моя, — твёрдо ответил Павел.

Девушки удивлённо переглянулись.

— Клавка, это правда? — обернулся Вася.

Та неопределённо пожала плечами.

— Ну вот видишь, она не знает, что твоя. А может, моей будет? — Вася вызывающе прищурил глаз.

— Не будет, — набычился Павел и первым ударил соперника.

Завязалась драка. Совсем молодые, но крепкие шестнадцатилетние парни дрались за девушку. И перед другими девушками. Тут уж отступить — смерти подобно. Когда драка явно затянулась, их начали разнимать. Победителя и побеждённого не было, дрались на равных, никто не ударил в грязь лицом.

Клава подошла к Павлу:

— Ой, у тебя кровь. Дай вытру, — наклонилась, набрала в руки снега и попыталась смыть кровь с лица парня.

Павел готов был подраться ещё сто раз, лишь бы вот так она была рядом. Он с радостью подставил ей лицо, а сам непроизвольно обхватил её руками и прижал к себе:

— Никому тебя не отдам.

— Ой, отпусти. Ух, и силища у тебя. И откуда только?

— Так ведь в лесу работаем, не орешки щёлкаем, — улыбнулся счастливый парень.

Молодёжь гуляла всю ночь.