Так кто же виноват в трагедии 1941 года? - [64]

В ночь на 7 сентября французские разведывательные группы впервые пересекли германскую границу западнее Саарбрюккена. После этого 9 сентября девять французских дивизий 4-й и 5-й армий начали продвижение в предполье линии Зигфрида. При этом немцы, имевшие приказ уклоняться от столкновений, без боя отошли на линию укреплений. В результате этого маневра французы продвинувшись на глубину аж в 7–8 км на фронте протяженностью около 25 км, заняв Варндский лес. Однако уже 12 сентября, после совещания с Чемберленом и Даладье, Гамелен отдал приказ генералу Жоржу приостановить даже эти ограниченные наступательные операции против линии Зигфрида, как было сказано: «ввиду быстрого развития событий в Польше».

В тот же день французский главнокомандующий, который считал, что эти атаки, не могут больше повлиять на события в Польше, заявил на заседании Высшего военного совета союзников в Абвилле:

«В настоящее время больше нет необходимости немедленно обеспечить базу атаки против линии Зигфрида… Если осуществится атака противника через Люксембург и, особенно через Бельгию, нам не хватит всех наших активных сил, чтобы противостоять ему».

Можно только поражаться, как генерал Гамелен мог опасаться атаки немцев через Бельгию и Люксембург, в то время когда основные силы вермахта были вовлечены в сражения в Польше, а для их передислокации через всю Германию, ремонта боевой техники, подтягивания тылов, запаса боеприпасов и ГСМ, потребовалось бы никак не менее месяца.

Имея подавляющее преимущество в людях и технике, а также мобилизованные и развернутые войска, французское командование дает отбой любым наступательным действиям своей армии, предпочитая дожидаться пока Германия сосредоточит все свои силы на западе и всей мощью ударит по Франции! Мотивируя весь этот бред тем обстоятельством, что полякам якобы уже не чем не поможешь.

Впрочем, помочь полякам французы могли даже после 12 сентября и этого очень боялись немецкие генералы. Вот что по этому поводу писал в своих дневниках начальник генерального штаба генерал Галъдер:

«Успех в Польше стал возможен лишь благодаря тому, что на нашей западной границе войск почти не было. Если бы французы прочувствовали ситуацию и воспользовались тем обстоятельством, что основные немецкие силы находились в Польше, то они смогли бы без помех форсировать Рейн и стали бы угрожать Рурскому району, который являлся для Германии самым решающим фактором при ведении войны».

Ведь если бы французское командование рассуждало так же как генерал Гальдер, то они могли поставить Гитлера перед дилеммой: либо уничтожение немецкого военно-промышленного потенциала в Руре, либо освобождение Германией оккупированных районов Польши в обмен на захваченные немецкие территории.

Надо сказать, что Гальдер в своих оценках действий союзников был далеко не одинок. Вот как гитлеровские генералы комментировали в своих мемуарах сложившуюся в сентябре 1939 года на западных границах Германии ситуацию.

Генерал Йодль считал, что

«мы никогда, ни в 1938, ни в 1939 г. не были собственно в состоянии выдержать концентрированный удар всех этих стран. И если мы еще в 1939 году не потерпели поражения, то это только потому, что примерно 110 французских и английских дивизий, стоявших во время нашей войны с Польшей на Западе против 23 германских дивизий, оставались совершенно бездеятельными».

Генерал Б. Мюллер-Гиллебранд писал:

«западные державы в результате своей крайней медлительности упустили легкую победу».

По мнению генерала Н. Формана,

«если бы пришли в движение эти силы (союзников, — Ю.Ж.), имевшие чудовищное превосходство, к которым затем, вероятно, примкнули бы голландцы и бельгийцы, то война неизбежно закончилась бы. Сопротивление группы армий „Ц“ могло продолжаться в лучшем случае несколько дней. Если бы даже это время использовали для переброски войск с востока на запад, то это все равно не помогло бы. В этом случае любые действия были бы бессмысленными. В Польше нужно было бы прекратить боевые действия еще до достижения решающих успехов, а на запад дивизии не поспели бы вовремя и подверглись разгрому поодиночке — конечно, при наличии энергичного, целеустремленного руководства у противника.

Самое позднее через неделю были бы потеряны шахты Саара и Рурская область, а на вторую неделю французы могли бы направить войска туда, куда они сочли бы необходимым. К этому следует добавить, что поляки тоже снова обрели бы свободу действий и привели бы в порядок свою армию…

Западный вал не представлял собой непреодолимого препятствия. Правда, между Люксембургом и Швейцарией, главным образом на участке между Саарбрюккеном и Карлсруэ, было некоторое количество готовых бронированных огневых точек, противотанковых рвов и прочих препятствий. Однако повсюду еще ускоренными темпами вела работу организация Тодта. Большая часть линии была еще на бумаге. О готовых сильных позициях вообще не могло быть и речи. Глубокого эшелонирования нигде не было создано».

Генерал Вестфаль полагал, что

«если бы французская армия предприняла крупное наступление на широком фронте против слабых немецких войск, прикрывавших границу (их трудно назвать более мягко, чем силы охранения), то почти не подлежит сомнению, что она прорвала бы немецкую оборону, особенно в первые десять дней сентября. Такое наступление, начатое до переброски значительных сил немецких войск из Польши на Запад, почти наверняка дало бы французам возможность легко дойти до Рейна и, может быть, даже форсировать его. Это могло существенно изменить дальнейший ход войны…