Так кто же виноват в трагедии 1941 года? - [60]

Таким образом, версия о желании Гитлера начать переброску немецких дивизий для обороны западных границ в ущерб военным действиям вермахта в Польше, не находит своего документального подтверждения. Реальная же переброска немецких войск из Польши началась лишь с 29 сентября, когда штаб 4-ой армии был переподчинен командованию западной группировки войск.

Естественно, что ввод советских войск в Восточную Польшу где-то на 2–3 недели ускорил процесс начала передислокации вермахта к границам Франции. Однако это обстоятельство практически никак не сказалось на сроках западного наступления вермахта.

В связи с вводом советских армий в Польшу возникла версия, что якобы в поражении поляков значительную роль сыграл СССР. Так, например, польский генерал Андрес утверждал, что Красная армия ударила,

«когда мы могли бы еще сопротивляться некоторое время и дать союзникам возможность ударить на открытые границы Германии».

Однако даже если бы РККА не вмешалась бы в германо-польскую войну, то это не могло бы изменить позицию Запада в вопросе уже выбранной стратегии военных действий. Ведь союзное командование еще 12 сентября приняло решение приостановить все наступательные операции против линии Зигфрида и перейти к стратегической обороне. Как было сказано: «ввиду быстрого развития событий в Польше». Это решение союзников было принято из расчета действий только немецких войск, ведь в это время было еще совсем не очевидно, что СССР вскоре введет свои войска в Польшу.

Вторая альтернативная версия, объясняющая стремление Гитлера привлечь Красную армию к оккупации Восточной Польши, исходит из того, что у немцев на заключительном этапе войны якобы катастрофически не хватало боеприпасов. Поэтому Гитлер был просто вынужден умолять Сталина о вводе советских войск в Восточную Польшу, поскольку без помощи Красной армии Германия рисковала втянуться в затяжную войну с неопределенным исходом.

Подтверждение этой версии можно найти, например, в статье Ганса Керля «Военная экономика и военная промышленность», помещенной в сборнике «Итоги Второй мировой войны. Выводы побеждённых», где прямо утверждается:

«За первые 14 дней войны с Польшей немецкая бомбардировочная авиация истратила ВЕСЬ ЗАПАС БОМБ (выделено мой — Ю.Ж.). Немецкая артиллерия только потому не сумела израсходовать весь запас снарядов, что во время молниеносных кампаний в Польше и Франции артиллерия применялась значительно реже, чем это было предусмотрено военными планами».

Можно только удивляться, откуда у Керля взялись подобные данные. Ведь сверх интенсивная бомбежка польских городов продолжалась вплоть до первых чисел октября. Так, например, 20 сентября против Варшавы было использовано 620 самолетов люфтваффе, а в ночь на 22 сентября немцы приступили к жесточайшей артиллерийской и авиационной подготовке окончательного штурма города. В результате уже через два дня оказались полностью выведенными из строя электростанции и телефонная сеть, замолкло радио. Всего на польскую столицу было сброшено 5 818 тонн бомб, а в общей сложности на Польшу люфтваффе обрушили 19 589 тонн бомб, примерно столько же было сброшено на Англию за весь 1941 год.

Кроме того, Гитлер лично совершал инспекционные поездки и наблюдал за боевыми действиями вермахта. Вот что по этому поводу пишет своих мемуарах бывший адъютант фюрера фон Белов:

«21 сентября начался артиллерийский обстрел Варшавы, а люфтваффе получила приказ бомбить ее. 22–25 сентября Гитлер летал на подступы к ней, чтобы лично убедиться в эффективности действий нашей авиации».

Так о какой же эффективности немецкой авиации 21 сентября могла идти речь, если, как утверждает Ганс Керл, еще 14 сентября был израсходован весь запас бомб?!

Не согласуется данные Керла и со свидетельствами генерал-инспектора воздушных сил Мильха:

«В 1939, как и в 1938 годах все требования Главного Штаба на изготовление воздушных бомб были зачеркнуты лично Гитлером. Он хотел сберечь наши запасы стали и легких металлов для нужд артиллерии и постройки самолетов. В начале войны наших запасов бомб хватило бы всего на пять недель активных операций. В течение 18 дней польской кампании мы израсходовали половину запаса, хотя в деле была только часть наших бомбардировочных самолетов».

Так что худо-бедно, но имевшихся запасов авиационных бомб фашистам должно было хватить, по крайней мере, на 36 дней военных действий, и это, не считая того количества бомб, которое немецкая промышленность изготовила в течение сентября, а также захватила на польских военных складах, что обеспечивало еще 2–3 недели активных операций люфтваффе.

Нет ни единого слова о нехватке бомб или снарядов во время польской кампании и в мемуарах генералов Гудериана и Манштейна, непосредственно участвовавших в боевых действиях в Польше. К тому же если у немцев и были определенные ограничения запасов боеприпасов, то на заключительном этапе войны у поляков боеприпасы просто иссякли, поскольку их военные склады были захвачены немцами. Так что последние крупные бои между германскими и польскими войсками, происходившими 2–6 октября севернее Коцка закончились капитуляцией поляков прежде всего из-за того, что у них просто не чем было стрелять.