Так кто же виноват в трагедии 1941 года? - [49]

Польское руководство русских боялось больше чем немцев. И определенные основания для таких опасений у поляков были. Ведь именно Польша в 1919 году начала агрессию против Украины, Белоруссии и Литвы, силой отторгла и аннексировала территории Западной Украины и Западной Белоруссии, преимущественно заселенные белорусами и украинцами. И это положение назвать нормальным было нельзя, даже по западным меркам. Достаточно было вспомнить о признанной в Лондоне и Париже линии Керзона.

Гитлеру все это было прекрасно известно, поэтому он с очень большой вероятностью мог полагать, что СССР просто не сможет прийти на помощь Варшаве, как в свое время Москва не смогла прийти на помощь Чехословакии. В этой связи все советские гарантии Польше в глазах Гитлера могли бы стать не более чем пустой бумажкой.

О такой позиции фюрера свидетельствуют множество документов. Прежде всего, это относится к самому плану Вайс, где черным по белому (по Вайсу) было записано:

«Содействие России, если она вообще окажется на него способна, Польша никак не сможет принять, поскольку это означало бы ее уничтожение большевизмом».

Тем временем опрос общественного мнения, проведенный в Англии в конце апреля — начале мая, показал, что 87% населения страны выступало за заключение союза между Англией, Францией и СССР. Только после подписания германо-итальянского стального пакта 22 мая, английское правительство фактически против своей воли оказалось вынужденным, наконец, дать согласие на начало переговоров с СССР о заключении англо-франко-советского политического соглашения.

Какие цели английское правительство преследовало при начале этих переговоров хорошо видно из секретного меморандума Форин офиса, датированного 22 мая. Если будет заключен подобный договор, отмечается в меморандуме, то может сложиться впечатление, что «правительство его Величества окончательно отказалось от всякой надежды добиться урегулирования с Германией». А ведь именно это и было главной целью политики Чемберлена.

Другой «минус» трехстороннего пакта составители меморандума усматривали в следующем. После его заключения, как говорится в цитируемом документе, могла возникнуть ситуация, когда Англия:

«В результате неспособности Польши или Румынии оказать сопротивление германскому нападению или в результате нападения Германии на Советский Союз морем или через прибалтийские государства может быть втянута в войну не с целью защиты независимости какого-либо малого европейского государства, а для оказания поддержки Советскому Союзу против Германии».

А поддержка СССР в войне с Германией уж никак не входила в планы Чемберлена.

На заседании правительства 24 мая лорд Галифакс был вынужден признать, что срыв переговоров Англии и Франции с СССР может побудить Гитлера начать войну против Запада. Однако тут же было решено сделать целый ряд оговорок, которые должны были фактически свести на нет значение будущего договора.

В результате на переговоры в Москву была отправлена английская миссия во главе с Уильямом Стрэнгом — дипломатом, работавшим ранее в посольстве в Москве и хорошо говорившего по-русски, но малоизвестным как у себя в стране, так и за ее пределами. Тот факт, что сотрудника столь низкого ранга поставили во главе миссии, которой предстояло вести переговоры напрямую с Молотовым и Сталиным, ясно давал понять русским, что Чемберлен не принимал всерьез идею создания союза, способного остановить Гитлера.

Ведь когда Лондону нужно было решить вопрос о Судетах, то 69-летний Чемберлен впервые в жизни сел на самолет и лично пошел на переговоры с Гитлером. А тут встает вопрос о войне и мире, в Москву согласен ехать Идеен, но его туда не пускают, а переговоры поручают вести второстепенному чиновнику МИДа.

Целый месяц переговоров стороны потратили только на то чтобы убедить Англию снять свой совершенно немотивированный отказ распространить гарантии на Литву, Латвию и Эстонию. Советский Союз вполне резонно рассматривал это, как попытку Чемберлена столкнуть СССР с Германией в Прибалтике, а самому остаться при этом в стороне.

Наконец 1 июля Англия и Франция дали согласие распространить гарантии трех держав и на Прибалтийские страны. При этом они, однако, предложили, чтобы страны, получающие гарантии, были перечислены не в самом договоре, а в протоколе, который не подлежал бы опубликованию. По их мнению, в списке соответствующих стран следовало указать Эстонию, Финляндию, Латвию, Польшу, Румынию, Турцию, Грецию, Бельгию, Люксембург, Голландию и Швейцарию. В то же время Англия и Франция соглашались на помощь Прибалтийским странам только при прямом вооруженном нападении на них. В случае косвенной агрессии они по-прежнему были согласны только на консультации, тем самым оставляли за собой возможность уклониться от оказания помощи.

Сталин в этих ограничениях резонно почуял подвох и потребовал принять такую формулировку косвенной агрессии, которая не давала бы Западу повода от уклониться принятых на себя обязательств.

Надо заметить, что вопрос о косвенной агрессии не был каким-то надуманным вопросом, как это часто пытаются изобразить западные историки. Ведь захват Австрии и Чехословакии был осуществлен фашистами именно в форме косвенной агрессии. Кроме того, в опубликованном 6 апреля англо-польское коммюнике было записано, что между Англией и Польшей достигнута договоренность о взаимной помощи