Так крошится печенье - [43]

Проспал он минут пятнадцать, когда, к его неудовольствию, появился Хесс-младший и разбудил его. Единственным утешением для Фреда было увидеть, как Мария огорченно рассматривает свое платье. Пусть пеняет на себя, раз позволила ребенку брызгать на нее водой.

— Брысь отсюда, — сказал Фред своему сыну, пухлому бутузу, который настырным и решительным выражением лица пошел в папашу. — Ну-ка, покажи, сколько ты можешь пробежать по песку!

Малыш, проигнорировав слова отца, схватил свою лопатку и направился к матери со словами:

— Я хочу закопать папу.

Мария, крупная, невозмутимого нрава женщина лет тридцати пяти, не была красавицей, но обладала сильным характером и неиссякаемой добротой, и Хесс после десяти лет совместной жизни не променял бы ее ни на одну другую женщину в мире.

— Хорошо, — сказала она, — но только не шуми. Твой папа устал и хочет отдохнуть.

— Эй! — возмутился Хесс. — Оставьте меня в покое! Я не желаю, чтобы меня закапывали.

— А я хочу закопать папу! — упрямо заявил Хесс-младший, вздернув подбородок.

— Ну, Фред, — с укором сказала Мария, — ты же знаешь, что все дети любят закапывать людей.

— Неужели? Тогда пусть он закапывает тебя. — И Хесс тоже упрямо вздернул подбородок. — Меня он не закопает.

— Я хочу закопать папу! — завопил бутуз.

— Он не хочет закапывать меня, милый, — поспешила объяснить мужу Мария. — Он хочет закопать тебя.

— Я не глухой. Но если он подойдет ко мне, то получит оплеуху.

— Послушай, Фред, нельзя быть таким эгоистом. Малыш тоже вправе сегодня рассчитывать на удовольствие, как и ты. Чем он тебе помешает, если побросает на тебя немного песка? Дети любят это делать.

— Плевать я хотел, черт побери, что любят дети. Я этого не люблю! — вышел из себя Хесс.

— Фред Хесс! Как тебе не стыдно употреблять такие выражения в присутствии собственного сына! — воскликнула Мария, искренне шокированная.

— Черт побери! Черт побери! — закричал малыш, весело подпрыгивая в восторге оттого, что отец получил нагоняй, и намереваясь этим воспользоваться.

— Малыш, прекрати! — строго сказала Мария. — Чтобы я не слышала больше от тебя таких слов.

— А почему? Папа ведь говорит! — Малыш хитро посмотрел на отца.

— Папе не следует так говорить.

— Непослушный папочка, непослушный папочка! — запел малыш, приплясывая. — Нельзя говорить «черт побери», а он говорит!

— Вот видишь, что ты наделал, — сердито сказала Мария мужу.

Хессу вся эта ситуация представлялась только забавной, но он постарался напустить на себя серьезность.

— Ребенку надо узнавать что-то новое, — парировал он. — А теперь отстань, малыш. Я собираюсь поспать.

— Хочу закопать папу, — захныкал бутуз.

Мария бросила на мужа негодующий взгляд:

— Если хочешь покоя, Фред, лучше разреши ему. Ты знаешь, какой он настырный. Теперь до конца дня не отстанет.

— Я хочу закопать папу! — истошно завопил малыш, предчувствуя победу.

— Может, врезать ему? — Хесс просительно посмотрел на жену. — Легонько, только чтобы замолчал. Что скажешь?

— Фред Хесс! — грозно вскричала Мария.

Хесс пожал плечами:

— Ладно, ладно. Уж и предложить нельзя.

Хесс-младший, зная, что мать убережет его от тяжелой отцовской руки, зашелся пронзительным криком.

И тут Фреда осенило.

— Послушай-ка, малыш, что я тебе скажу, — таинственным тоном произнес он.

Бутуз умолк и недоверчиво взглянул на отца:

— Что?

— Видишь ту гору песка… вон там… большую-пребольшую? — Хесс показывал на высокую дюну в ярдах ста от него.

Малыш посмотрел туда:

— Да.

— Я расскажу тебе о ней кое-что очень интересное, но сначала ты должен пообещать, что никогда никому этого не расскажешь. Это очень большой секрет.

— Какой секрет? — оживился малыш.

Хесс поманил его пальцем:

— Подойди ближе, чтобы никто не слышал.

Заинтригованный, малыш подошел к отцу и сел рядом. Хесс поборол искушение влепить ему затрещину и, заговорщицки понизив голос, сказал:

— Прошлой ночью там заснул один старик. Добрый, он любит детей и всегда носит с собой много пирожков с мясом и раздает их детям.

Из всего съестного малыш больше всего любил пирожки с мясом, и Хесс знал это. Глаза мальчика загорелись.

— А что с ним случилось? — спросил он, разглядывая песчаную дюну.

— Его занесло песком. Он лежит под той большой дюной. Старик заснул, подул ветер, и песок засыпал его и все его пирожки. Ты пойди и раскопай его.

— А пирожки еще там?

— Конечно там. Большие такие пирожки, жаренные в масле, а внутри много сочной мясной начинки. — От собственного красочного описания у Хесса потекли слюнки, и он пожалел, что Мария не захватила на пляж пирожков.

— Ух ты! — Глаза у малыша округлились. — Но как же старик… Разве он не умер там, закопанный?

— Нет, не умер. И будет так рад, когда ты его раскопаешь, что отдаст тебе все пирожки. Вот увидишь.

Малыш был в сомнении: а вдруг отец все это выдумал?

— А ты пойдешь со мной и поможешь раскопать его? — спросил он.

— Конечно, — согласился Хесс, делая вид, что встает. Он предвидел подобную просьбу и сразу нашелся с ответом. — Но если я помогу тебе, пирожки придется поделить, и моя доля будет больше твоей, потому что я больше тебя.

Малыш насупился:

— Почему это у тебя будет больше пирожков, чем у меня?