Так и было - [23]

Следует отметить, что сложное положение с перебазированием московских заводов усугублялось тем, что к октябрю на восточных железных дорогах страны скопилось огромное количество эшелонов с ранее эвакуированными предприятиями Украины и Белоруссии, что вызвало большую нехватку вагонов для Москвы.

И все-таки мы делали свое дело. Днем и ночью, в непогоду, сутками не выходя с заводской территории, рабочие, инженеры и служащие вместе с членами своих семей демонтировали заводское оборудование, нередко вручную грузили тяжелые станки на платформы и в вагоны. Но занимались не только этим. Цехи заводов, производящих военную аппаратуру и боевые припасы, одновременно ни на минуту не прекращали своей работы. Больше того, в октябрьские дни даже расширилось производство минометов, пулеметов, реактивных снарядов.

Нередко демонтаж увозимого оборудования, а также работы по изготовлению продукции для фронта производились в уже заминированных цехах.

Как правило, в первых эшелонах с комплектным технологическим оборудованием отсылалась техническая документация, производственная оснастка, необходимый задел агрегатов, деталей и материалов, уезжала группа наиболее квалифицированных инженерно-технических работников и рабочих, с тем чтобы сразу же по прибытии на новое место приступить к производству военной продукции.

Нельзя сказать, что эвакуация предприятий везде проходила без упущений и ошибок. Бывало всякое. Кое-кто в спешке, например, допустил некомплектную отгрузку оборудования, а где-то не успели захватить с собой нужную техническую документацию, инструменты или материалы. Имели место и случаи поспешного увоза в тыл устаревшего оборудования или же потери вагонов с ценным оборудованием. Однако в конечном счете все это улаживалось.

Но эвакуация эвакуацией, а Москва, повторяю, готовилась к смертельной схватке с врагом. Все, кто в те дни проезжал по Садовому кольцу, не мог не обратить внимания на большие группы пожилых мужчин, женщин и даже подростков, воздвигавших огневые точки, баррикады, проволочные заграждения, противотанковые и другие препятствия на улицах и площадях столицы. Противотанковые рвы, надолбы, огневые точки строились и вдоль окружной железной дороги. Словом, трудящиеся советской столицы делали все, чтобы превратить свой город в неприступный бастион.

Создавалось и народное ополчение. Первой эта патриотическая идея возникла на заводах и в учреждениях Ленинского района Москвы, где уже на пятый день войны из добровольцев был сформирован стрелковый полк, воины которого без отрыва от производства изучали военное дело, готовясь к грядущим боям.

В полки и дивизии народного ополчения шли люди разных возрастов и профессий. В октябрьские дни мне, например, рассказали, что уже снятый с военного учета по возрасту и состоянию здоровья ветеран гражданской войны командарм 2 ранга Ф. М. Орлов, три сына и дочь которого находились в армии, добился-таки своего зачисления в ополчение! В заявлении с просьбой о зачислении его простым командиром роты он писал: «Я отдаю свою жизнь за нашу Родину, за нашу партию. И пока бьется в груди мое сердце, никогда не сложу оружия!»

В ополчение простыми бойцами в те грозные для Родины дни вступили скульптор Е. В. Вучетич, профессора МИИТа М. А. Петров и В. С. Волков, активный участник антифашистской войны в Испании американский коммунист Г. С. Кларк, многие видные ученые, артисты, рабочие.

Поистине весь народ поднимался на защиту своего социалистического Отечества.

Тем временем бои на подступах к Москве принимали все более ожесточенный характер. Танковая лавина гитлеровцев достигла Тулы. Правда, взять город фашистам не удалось, но обстановка на стыке Калининского и Западного фронтов стала угрожающей.

«Враг подобрался к нашему сердцу, и мы должны драться с гитлеровскими разбойничьими ордами, не щадя своих сил, выйти на борьбу с решимостью — победить или умереть!» — писала 3 ноября 1941 года газета «Правда».

6 ноября фашистская авиация предприняла один из наиболее массированных налетов на Москву, который начался в полдень и продолжался более четырех часов. Однако все попытки вражеской воздушной армады прорваться к советской столице были пресечены нашими отважными летчиками и зенитчиками.

Уже под вечер этого же дня меня пригласил к себе Алексей Николаевич Косыгин, который, как уже говорилось, непосредственно руководил эвакуацией московских предприятий. Поехал в Кремль. Алексей Николаевич был, как обычно, приветлив, только бледность осунувшегося лица с нездоровыми мешками под глазами выдавала его большую усталость и озабоченность.

Я доложил заместителю Председателя Совнаркома СССР об эвакуации основного оборудования и значительной части специалистов с «Динамо», трансформаторного завода и «Москабеля», а также о дневном выпуске минометов, автоматов, снарядов и радиоаппаратуры. В заключение попросил разрешения правительства разбронировать 100 тонн цветных металлов из хранящегося на заводе «Москабель» государственного резерва, необходимых для производства медного снарядного пояска и танковых аккумуляторов.

Взяв со стола совнаркомовский бланк, Алексей Николаевич тут же написал распоряжение о разбронировании просимого мной металла и передал этот документ мне. Затем встал и поздравил с наступающим праздником Октября.