Так и было - [20]

Спустя несколько дней после разговора с М. Е. Катуковым я, желая лично удостовериться в доброкачественности выпускаемой заводом продукции, решил сесть за рычаги только что принятой военпредом тридцатьчетверки, предназначенной для передачи в 4-ю танковую бригаду. Вместе с военпредом выехал на испытательную трассу.

Стояла пасмурная, слякотная погода. Разбрызгивая гусеницами вязкую дорожную грязь, послушная машина, урча пятисотсильным мотором, ходко шла по разбитой еще раньше танками трассе. Вести легкоуправляемую, несмотря на свой почти тридцатитонный вес, машину доставляло большое удовольствие. На прямых участках она развивала пятидесятикилометровую скорость. Двигатель «дышал» ритмично, тянул превосходно. Контрольные приборы показывали нормальное давление и безотказное функционирование всех систем.

В течение всего пятидесятикилометрового пути тридцатьчетверка, то ускоряя, то замедляя свой бег, действовала безотказно. Но по возвращении в цех я вместе с контрольными мастерами начал тщательно осматривать основные узлы и механизмы танка. И обнаружил несколько потрескавшихся гусеничных траков и поломанных пальцев к ним.

Устранить также обнаруженное незначительное подтекание масла не представляло особого труда. Но вот преждевременный выход из строя гусеничных траков… Это был недопустимый, снижающий боевую способность танка дефект. Следовало со всей тщательностью разобраться, в чем же его причина, почему так слаба танковая «обувь». Не нарушается ли технология изготовления траков?

Углубленный лабораторный анализ показал, что литейным цехом действительно допускались некоторые отклонения от утвержденной технологии. И исходили они не от нерадивости людей, а были вызваны перебоями в снабжении завода ферромарганцем, без чего невозможно получить сталь, из которой должны были отливаться танковые траки. А разного рода опыты с целью найти достойный заменитель ферромарганца приводили вот к таким плачевным результатам…

Но вскоре стало работать еще труднее. Сначала увеличились перебои со снабжением литейного производства соответствующими металлами и химикатами. Затем прекратилось поступление танковой топливной аппаратуры, многих резинотехнических изделий, некоторых видов электроаппаратуры и многого другого, ранее получаемого от предприятий-смежников.

И вот, не находя другого выхода, коллектив завода стал налаживать у себя производство весьма сложных дизель-моторов В-2, генераторов, стартеров, топливной аппаратуры, радиаторов, инструментов. Пришлось пойти даже на известное сокращение производства тракторов и некоторых других видов гражданской продукции. Фронту требовались танки…

В один из последних сентябрьских дней, уже под вечер, на довольно обширной площадке у танкосборочного цеха вытянулась колонна пахнувших свежей краской ладных тридцатьчетверок. Здесь же, у покрытого малиновой скатертью стола, собрались военные, свободные от вечерней смены рабочие, прибывшая на завод делегация от ближайших к городу колхозов и совхозов.

Митинг, посвященный передаче воинам боевой техники, открыл старый кадровый рабочий завода И. П. Иванов. Откашлявшись в кулак, он не по годам зычным голосом сказал:

— Дорогие танкисты, сыновья мои! Не на парад и не на военные учения, а на жестокий бой с врагом провожаем мы вас. Вручаем вот эти грозные машины, а вместе с ними и наказ как можно крепче бить фашиста, не давать ему двигаться вперед, топтать и жечь огнем нашу священную землю, измываться над женами и детишками нашими! Помните: лучше умереть героем, чем жить трусом! — Здесь И. П. Иванов сделал небольшую паузу. А затем, уже тише, продолжил: — Ну а мы, остающиеся здесь, заверяем, что с каждым днем будем все больше увеличивать поставку фронту танков! Вместо ушедших на фронт к станкам и мартенам придут их жены и матери, а то и такие, как я, пенсионеры. Справимся! Только уж и вы не подведите…

После И. П. Иванова слово взяла колхозница Е. Л. Башлыкова.

— Родные воины! — заговорила она. — Злейший враг угрожает нашей свободе. На вас вся надежда! Крушите фашистских супостатов, а мы, крестьяне, вместе с рабочими все выдюжим и сделаем для того, чтобы наша армия была сыта, одета и вооружена. От всего сердца желаю вам с победой возвратиться к своим семьям!

Затем выступил С. С. Матросов. Сам партизанивший еще в гражданскую, он провожал сейчас на фронт своих сыновей Михаила и Александра. И, обращаясь к ним, в том числе и к остальным танкистам бригады, ветеран заявил:

— Если надо будет умереть, — умрите, но не дайте проклятым фашистам войти в Москву!

С ответным словом выступил командир 4-й танковой бригады полковник М. Е. Катуков. По слегка побледневшему его лицу и горящим глазам было видно, что он взволнован.

— Огромное спасибо вам, тракторозаводцы, за могучие сталинградские танки и за добрые слова в наш адрес! — сказал комбриг и склонил обнаженную голову. — От имени воинов вверенной мне бригады я заверяю Центральный Комитет нашей родной большевистской партии, правительство и вас, дорогие товарищи, в том, что мы всегда были, есть и будем верными сынами советской Отчизны, борцами за правое дело свободы и независимости народов! Будьте уверены, что враг еще не раз почувствует силу наших танковых ударов. Конечная победа будет за советским народом!