Так и было - [12]

В связи с тем, что, как я знал, на высокоманевренных легких танках БТ-7М теперь установлены более мощные двигатели, можно было ожидать, что по ходовым качествам они превзойдут остальные машины, поэтому взгляд то и дело обращался в их сторону.

Послышался голос К. Е. Ворошилова:

— Почему не начинаете?

На командной вышке засуетились. Запестрели разноцветные сигнальные флажки. Танковые экипажи, до этого построенные чуть впереди машин, вмиг заняли свои места. И вот уже глухой рокот моторов и поднявшееся сизобурое облако выхлопного дыма оповестили о готовности танков к движению.

Первым тронулся с места двухбашенный 55-тонный гигант СМК. Неуклюже переваливаясь с боку на бок, он медленно, словно бы нехотя, пошел навстречу искусственным препятствиям… Не без труда справился со рвом, немного задержался на эскарпе и еле вышел из воронки…

— Кажется, первый блин получился комом, — с сожалением сказал мой сосед. Я посмотрел в сторону инженера-конструктора А. С. Ермолаева, при активном участии которого был спроектирован и построен этот тяжелый танк. Он схватился за голову, почти выкрикнул:

— Вот к чему приводит слабая подготовка механика-водителя!

Я перевел взгляд на вышку. Нарком был мрачнее тучи…

Не успел еще СМК закончить преодоление последних препятствий, как на трассу въехал другой опытный танк-КВ. Он сравнительно легко преодолел трудный для СМК ров и, несмотря на свои 47,5 тонны, солидно, без видимых усилий, взял эскарп, воронку, чем вызвал шумное одобрение и даже аплодисменты в группе наблюдающих.

Я снова посмотрел на вышку. Климент Ефремович Ворошилов, поглаживая усы, теперь сдержанно улыбался. Чуть сзади него стоял его сын, военный инженер 3 ранга П. К. Ворошилов, и тоже что-то оживленно и весело говорил комкору Д. Г. Павлову и начальнику полигона.

Да, преимущество танка КВ перед СМК было бесспорным. По всему чувствовалось, что ему уготовано занять почетное место в боевом строю нашей бронетанковой техники.

Находившийся в нашей группе ведущий конструктор и автор технического проекта танка КВ Николай Леонидович Духов, покусывая губы, одобрительно кивал, наблюдая за уверенными действиями своего любимого детища. Потом начал смущенно принимать поздравления от своих коллег и просто присутствующих на испытаниях. Я также поздравил и его, и инженера 2 ранга Ж. Я. Котина с хорошей машиной, пожелал им дальнейших успехов в работе по доводке КВ, этой безусловно прекрасной машины.

Но не успели стихнуть оживленные разговоры, вызванные испытательскими успехами КВ, как на еще более сложную трассу, предназначенную для легких танков, устремился гусеничный танк Т-32.

— Обрати внимание на оригинальный сварной корпус этой 19-тонной машины, — обратился ко мне военный инженер Н. Н. Алымов. — Его 20- и 30-мм бортовые и лобовые бронелисты расположены наклонно, что позволило значительно увеличить противоснарядную стойкость танка. Ведь снаряд, ударившись в броню не под прямым углом, срикошетирует.

— Мало того, его 76-мм длинноствольная пушка с очень высокой начальной скоростью снаряда, равной 662 метрам в секунду, способна пробивать броню всех ныне существующих зарубежных танков! — с гордостью добавил стоящий рядом артиллерист.

— Не спорю, все эти показатели хороши. Но давайте-ка подождем, что покажут ходовые испытания, — ответил я, памятуя о неудаче тяжелого танка СМК.

А Т-32 продолжал идти вперед. Вот он в хорошем темпе и с каким-то даже изяществом преодолел ров, эскарп, контрэскарп и колейный мост. Мне, бывшему в течение ряда лет инструктором по вождению, было хорошо известно, каким мастерством нужно обладать механику-водителю, чтобы, как говорится, без сучка без задоринки преодолеть такие сложные преграды, и какой мощной и маневренной должна быть машина, чтобы выдержать столь высокие нагрузки.

В это время М. И. Кошкин, казалось бы беспечно улыбаясь, разговаривал неподалеку с Н. В. Барыковым. И лишь лихорадочно блестевшие глаза да побледневшие губы выдавали его душевное состояние. Вот Т-32 оставил за кормой последнее препятствие. Казалось бы, испытания успешно завершены. Но что это? Машина вдруг довернула вправо и ходко пошла в сторону довольно крутобокой высотки. Поползла вверх по ее склону…

— Да остановите же его! — не выдержал кто-то из наблюдавших. — Там же подъем более 30 градусов, он может опрокинуться!

Встревоженно смотрю на вышку. Там, на удивление, все спокойно. Комкор Д. Г. Павлов, улыбаясь, о чем-то говорит наркому. Тот согласно покачивает головой. Понимаю, что подъем опытного танка в гору — не самодеятельность механика-водителя, он предусмотрен планом испытания.

Между тем Т-32 уже взобрался на самую вершину высоты.

— Вот это машина! — уже восхищенно вырвалось у моего соседа.

— Да-а, действительно превосходный танк! То, что нам и нужно! — подтвердил другой.

Раздались дружные аплодисменты. А танк-верхолаз круто развернулся и пошел теперь уже вниз по склону. По пути механик-водитель направил машину на довольно толстую сосну и ударом носовой части сбил ее, показывая тем самым способность танка преодолевать лесистые участки местности.

Затем Т-32 плавно вошел в реку. Волны, накатываясь, едва не подобрались к люку механика-водителя. Но танк уже задирает нос и, как ни в чем не бывало, выходит на противоположный берег. Вторично форсировав реку, легко взбирается на песчаный берег и только после этого под общий гул одобрения спешит на свое место на финишной площадке.