Так было суждено - [11]

— Охренела, Мандарина?! Ты куда тычешь?

— Куда надо, туда и…

— Я пойду. Прошу прощения, — низкий голос прозвучал совсем рядом с ухом Юли.

— Д-да ничего… Это Вы простите… — совесть и инстинкт самосохранения попросту кричал о том, что говорить «ты» небезопасно и скажется на здоровье.

***

— Значит так! — шлёпнув указкой, которая тотчас же разлетелась в щепки, по учительскому столу, рявкнула Надежда Викторовна. — У нас новенькая, все поняли?!

Молодой учительнице было около двадцати шести лет, но, несмотря на свой юный для такой профессии возраст, норов у Надежды Викторовны был ого-го какой! Короткие белые волосы, чуть закрученные, а оттого и волнистые, голубые пронзительные глаза-сапфиры, небольшой рост и очень симпатичное лицо — казалось, все пункты только и делали, что указывали на милого ангелочка, однако не тут-то было. Эта девушка могла не только коня на скаку остановить и в горящую избу войти, она могла спасти планету, при этом одной ногой печатать на станке, другой — дубасить провинившегося ученика или ученицу, в одной руке держать гамбургер… а другой, ну, спасать планету.

Юля, увидев, кто является её классной руководительницей, нервно сглотнула и, смирившись со своей жестокой судьбой, которая показывала девушке язык и язвительно улыбалась, снимая штаны и демонстрируя свой голый зад, ступила в класс.

В классе стояла мёртвая тишина. Как будто тут сидели не живые люди, а покойники. Никто даже не решался дышать без разрешения. По крайней мере, так показалось Юле. На самом-то деле все спокойно отреагировали на заявление своей классной руководительницы — привыкли как-никак. Но Юле уже потихоньку начинало казаться, что она попала в армию, которую составляли чокнутые, лесбиянки и Марина. Марину Юля специально вынесла в отдельную категорию, не зная, в какую из групп её лучше отнести.

— Представься, пожалуйста, — промурлыкала учительница, чем немало озадачила кареглазую.

— Юля Котикова, рада знакомству.

Яна прыснула со смеху:

— Котикова, ага… я бы сказала, что Львова как минимум.

Последующие пять минут были стандартными: вопрос–ответ, рассказ о том-то и сём-то и прочее в духе «знакомство с классом». В общем, ничего необычного. После пяти минут позора, Надежда Викторовна наконец сказала:

— Можешь присесть, где есть свободное место.

К несчастью Юли, свободное место оказалось лишь одно. Рядом с девушкой-горой. Чувствуя, как ватные ноги еле-еле несут тушку девушки в сторону её соседки по парте, Юля про себя повторяла: «Мама, роди меня обратно». Выбирать не приходилось, так что пришлось довольствоваться тем, что есть. Юля с самым что ни на есть кислым видом присела рядом с девушкой.

— Привет… Ну, вот теперь мы с тобой соседки по парте, да… — шёпотом сказала Юля, так как Надежда Викторовна уже опять надела маску тигра и рычала что-то, стоя у доски.

— Угу, — эмоций было столько, что, будь девушка-гора актрисой, зал бы аплодировал ей стоя.

— Как тебя звать-то? — без особого энтузиазма в голосе спросила Юля.

— Валя.

Девушка-гора ответила так тихо, что весь класс дружно повернулся в их сторону.

— Упс… — тихо проговорила Юля и посмотрела куда-то в сторону, делая вид, что её здесь нет.

Марина без особого желания — скорее на автомате — повернула голову в сторону кареглазой и усмехнулась.

«Как можно быть настолько безответственной личностью? Не успела присесть, как уже отвлекает учителя. Горе луковое… И почему же всё-таки мне кажется, что что-то изменилось? Неужели вчерашнее нехорошее предчувствие было ошибкой? Или же наоборот? Мысли… я запуталась в этих чёртовых мыслях», — думала Марина и, взглянув ещё раз на Юлю, незаметно для себя улыбнулась уголками губ, что было очень неожиданно для её соседки, которая была единственной свидетельницей улыбки.

Юля, решившая, что с Валей поговорить ей не удастся, решила прибегнуть к запискам. Но и эта идея себя не оправдала. Девушка-гора нахмурилась и, написав что-то размашистым почерком, отдала Юле листок. На нём было написано: «Урок идёт. Нужно учиться». Кисло улыбнувшись, кареглазая согласно кивнула, мол, а чего это я, правда же нужно учиться.

Вскоре раздался мелодичный звонок, оповещающий всех: и учительниц, и учениц — о том, что урок подошёл к концу и настало время перемены. Следующий урок должен был проводиться в этом же кабинете, так что перебираться в другую аудиторию, к счастью Юли, не пришлось.

Тем временем Валя неторопливо стала рыться в своём портфеле. К слову, в этом портфеле при желании спокойно можно было унести Юлю, и ещё бы место осталось. Из огромного портфеля девушка достала плоскогубцы с красными рукоятями.

— Это ещё зачем? Гланды выдёргивать? — нервно хохотнула Юля.

— Брови выщипывать, — ответила Валя и повернулась к кареглазой. — Хочешь, помогу с этим?

Юля, даром времени не теряя, путаясь в объяснениях и отказах, вышла из класса и облегчённо вздохнула. Облюбовав местечко на подоконнике, девушка сразу же забралась на него и стала смотреть кругом.

Первый день в новой школе. Какие эмоции он должен вызывать? Радость? Страх? Удивление? Раздражение? Интерес? Наверное, даже не одну эмоцию, а гораздо больше, мешая их, а затем подавая изысканный коктейль, от которого начинает тошнить уже со второго урока.