Таинственный сапфир апостола Петра - [6]

Справедливости ради следует заметить, что бывало это нечасто.

И как-то раз, когда они все трое находились в гостинице, Толик, уложив хозяина, явился к Агнии в номер. Без стука, дверь открыл сам, это он умел. Свое вторжение он мотивировал тем, что шеф проспит теперь сутки, а делать все равно нечего.

Агния сразу поняла, что с такими людьми никакие разговоры и отказы не помогут, Толик воспримет их как прелюдию к сексу. Поэтому она бросила на пол вазу с цветами, после чего позвонила портье и попросила прислать кого-то, чтобы убрали осколки. Толик обложил ее матом и ушел, а за вазу содрали утром несусветные деньги. Толик, увидев счет, открыто злорадствовал. И еще сказал, чтобы не вздумала жаловаться шефу, а не то он Агнию не убьет, но морду ей попортит.

Агния видела, что он трусит — а вдруг шеф встанет на ее сторону. Но жаловаться не стала — ни к чему это. С тех пор Толик пользовался любым случаем, чтобы ей подгадить по мелочи. Нарочно забывал отправить ее багаж, нарочно сообщал ей более позднее время встречи с шефом, чтобы Агния опоздала. Ну и далее в таком духе.

Агния вышла из лифта и увидела, что шеф нетерпеливо ходит по холлу. И тут же уверилась, что Толик в данном случае ни при чем, просто у шефа в душе проснулось его трудное детство. Или боевая юность. А может быть, даже его остальное криминальное прошлое.

Когда так бывало, то шеф, который и так-то не блистал красотой, становился и вовсе противным. Глазки прятались под нависшими бровями, нижняя губа брезгливо отвисала книзу.

«Как у Габсбургов, — в который раз подумала Агния, — эта фамильная нижняя губа, на портретах даже видно. Только непонятно, причем тут мой обожаемый шеф? Говорил он как-то, что не знает своего отца, так неужели в далекий поселок городского типа, который сам шеф называет форменной дырой, забрел случайно потомок австрийской императорской фамилии?»

Сарказм помогал Агнии переносить шефа, когда он бывал в плохом настроении.

— И где ты ходишь? — рыкнул шеф грозно. — Обождались уже! Знаешь, как дорого мое время?

Агния не ответила, сохраняя на лице невозмутимость. Этому она научилась за время работы с шефом.

— Работать у меня надоело? — не унимался шеф. — Распустились все! Надо вас к рукам прибрать!

Агния перехватила злорадный взгляд Толика. Нет, ну все-таки он примитивен до неприличия, просто одноклеточный какой-то! Ну, знает же прекрасно, что шеф просто пар выпустит, да и успокоится. Шеф в принципе ее работой доволен, так что увольнять в ближайшее время не собирается. А в делах он не человек настроения.

— Лодка ждет уже, — сказал шеф, остывая, — поехали.

Толик проводил их до причала. Сам он оставался в гостинице, там, на аукционе, своя охрана, его услуги без надобности. Поэтому он будет гулять по набережной, глазея на смазливеньких туристок, или пить кофе на открытых террасах кафе. Ничего крепкого шеф не разрешает, даже пива. Только он может себе позволить нажраться, как свинья. Что ж, в общем, это справедливо, тут Агния с ним согласна.

Дармоед Толик махнул им рукой, и лодка тронулась по Канале Гранде. Мимо проплывали дворцы и церкви, они обгоняли гондолы, набитые туристами. Солнце отражалось в воде канала, дробилось на ней золотыми осколками.

Навстречу проплыли две гондолы с китайскими туристами. Молодые китайцы устроили гонки, они весело перекликались, смеялись, пели свои песни. Один из них перехватил взгляд Агнии, улыбнулся ей и помахал рукой.

Агния не раз бывала в Венеции и все равно глядела по сторонам в полном восхищении. Все же у нее очень хорошая работа — много ездит с шефом, бывает в разных удивительных местах, имеет дело с красивыми старинными вещами.

Она вспомнила пренебрежительные слова матери, когда та узнала, что дочка поступила на искусствоведческий факультет.

— Что? — спросила мать, брезгливо щурясь. — Ты собираешься стать искусствоведом? Всю жизнь корпеть в каком-нибудь музее над пыльными фолиантами, высохнуть там, как пергамент, не видеть ничего, кроме этого старья. Опомнись, Агния! Это путь к нищете!

Агния только рукой махнула и сделала по-своему. Тогда еще жив был дед, с ним она ничего не боялась.

При воспоминании о деде привычно кольнуло сердце. Агния помотала головой — не время сейчас печалиться, она же на работе. Да, мать оказалась неправа — вот нашла же она прилично оплачиваемую работу. И очень даже прилично.

Ее шеф Антон Боровой был человеком по-своему интересным. Не внешне, конечно, усмехнулась про себя Агния. Жизнь его была богата приключениями самого криминального характера. По молодости примкнув к браткам, он служил под началом какого-то криминального авторитета, кажется, даже отсидел сколько-то, когда авторитета убили, Агния точно не знала. Если шеф и вспоминал про это, то не в ее присутствии. Так или иначе, оказались у него какие-то деньги, и он решил вложить их в антиквариат. Скорее всего потому, понимала теперь Агния, что все хлебные места были уже заняты.

Образования шеф не имел никакого — восемь классов и то не окончил, про это он сам Агнии рассказывал. Но присутствовали в его характере практическая сметка и чутье на сделки.

Легализовавшись, работал он честно, кидал только мелких лохов, по его же собственному выражению. При всей своей дремучести был шеф далеко не дурак, так что понахватался помаленьку.