Таинственный сад - [2]

Лениво скользя глазами по стенам детской, Мэри попыталась представить себе, какой будет ее новая Айя. Эта девочка ни к кому не испытывала настоящей любви. Ей даже в голову не пришло пожалеть об умершей Айе. Наоборот, она сейчас радовалась, что теперь к ней приставят другую женщину. Потому что Айя знала слишком уж мало хороших сказок, и Мэри с ней было скучно.

Но время шло, а к Мэри так никто и не подошел, и тишина в доме стояла такая же, как раньше. Девочка снова начала злиться. Мало того что пока все были больны, ей пришлось одной сидеть в детской, так даже сейчас никто о ней не вспомнил! Тут в комнате послышался шорох. Словно кто-то легонько водил ногтем по циновке, которой был устлан пол. Девочка свесила голову с подушки. По циновке ползла маленькая змея. Глаза ее блестели словно два черных камушка. Мэри не испугалась. Она сразу почувствовала, что эта змея целиком поглощена своими заботами. Змея и впрямь старательно искала выход из комнаты. Юркнув в щель под дверью, она мгновенно исчезла.

В комнате опять стало тихо. «Неужели никто еще до сих пор не проснулся? – больше прежнего удивилась Мэри. – Как будто в доме нет никого, кроме меня и змейки». Не успела она об этом подумать, как во дворе раздались шаги. Это явно были какие-то люди. Только вот странно, что у двери их никто не встретил. Они беспрепятственно вошли внутрь и, тихо переговариваясь, осмотрели весь дом. Они открывали дверь за дверью, но в комнатах никого не было.

– Видимо, все погибли, – горестно произнес мужской голос. – Ах, какая была красивая женщина! И ребенок ее, наверное, тоже погиб. Вы слышали, Барни, что у них был ребенок? Они почему-то его никому не показывали.

Мгновение спустя в детскую вошли двое. Мэри со свирепым видом стояла посреди комнаты, и, увидев ее, мужчины от неожиданности невольно отступили на шаг. Одного из них, офицера высокого роста, Мэри вспомнила. Он однажды беседовал с папой.

– Барни! – изумленно взглянул он на спутника. – Ребенок! Один! В этом кошмаре! Вот уж действительно, кому Бог не даст умереть… Ты кто? – спросил он у Мэри.

– Мэри Леннокс, – сердито ответила та, – а это не «кошмар», а наше бунгало! Сперва тут началась холера, а потом я заснула, а теперь ко мне никто не приходит. Почему про меня все забыли? – И она топнула ногой от обиды.

– Ну, конечно, это та самая девочка, – сказал задумчиво высокий полковник. – Видно, в панике о ней просто никто не вспомнил.

– Почему в панике никто обо мне не вспомнил? – снова топнула ногой Мэри.

Молодой человек по имени Барни наклонился к ней, поглядел с такой грустью, словно вот-вот заплачет.

– Никто о тебе не вспомнил, потому что тут никого не осталось, – объяснил он.

Так Мэри узнала, что папа и Мэмсахиба заразились холерой и умерли. Это случилось сегодня ночью, пока она крепко спала, а сейчас их уже успели похоронить. Большинство слуг тоже умерло, а те, которых болезнь пощадила, сбежали. По всей видимости, они были настолько напуганы, что о Мэри даже не вспомнили. Вот и осталась она одна в опустевшем доме.

Глава II МЭРИ-ВСЕ-НАОБОРОТ

Мэри отвели в дом какого-то английского священника. «Пока поживешь тут, а там будет видно», – сказали ей, и с тех пор она просто мечтала как можно скорее уехать в «новый дом». У священника ей не нравилось абсолютно все. И бедно обставленное бунгало, и дети, которые ходили в старой и некрасивой одежде, и, главное, тут не было слуг-индусов, которые готовы исполнить любой приказ. Другая девочка, попав в положение Мэри, наверняка оплакивала бы родителей и собственную судьбу. Ведь она осталась в этом мире совершенно одна. Но Мэри слишком мало была знакома с папой и мамой, чтобы горевать об утрате. Собственная участь ее тоже не слишком заботила. Подобно всем избалованным детям, она просто не представляла себе иной жизни, чем в родительском доме, и ждала, когда наконец окажется там, где у нее будет столько же свободы и столько же слуг, как раньше.

К детям священника Мэри относилась с таким презрением, что вскоре они перестали играть с ней. Но этим дело не кончилось. На второй день знакомства Безил, который казался девочке самым ужасным из всех пятерых детей в доме, придумал ей очень обидное прозвище. Сначала он начал лезть к Мэри с советами, когда она играла в цветочную клумбу понарошку. Безил уставился на нее своими голубыми глазами и сказал:

– Я бы на твоем месте насыпал вон там горку камней. Тогда у тебя получится настоящий японский садик.

Безил склонился над девочкой. Он хотел показать, как складывают каменные горки в японских садах, но Мэри истошно заверещала:

– Уходи! Не нужны мне мальчишки! Вечно ты всюду суешься со своим гадким курносым носом! Уходи! Уходи! Уходи!

И Мэри с такой яростью принялась топать ногами, словно хотела получше утрамбовать землю в своем саду понарошку.

Безил очень обиделся, но отвечать на грубость не стал. Богатый опыт общения с собственными сестрами ему подсказывал: если хочешь задеть девчонку как следует, лучше всего ее подразнить. Вот почему он громко захохотал и начал петь песенку:

Мэри-все-наоборот,

Ах, как садик твой растет!

Колокольчики, ракушки,