Таинственный обоз - [8]

— Просто я хорошо знаю нашего противника, Мари. Он не так глуп, как считают наши маршалы и генералы. Мы не могли уже столько дней находиться в русском тылу и не вызвать подозрений. Особенно после того, как были вынуждены заменить свои непригодные для здешних снегов повозки на сани. Я стал опасаться погони сразу после посещения монастыря, однако лишь здесь, у развилки, представилась возможность проверить это предположение. Я догадывался, что преследователи обязательно станут ломать голову над тем, какую из дорог мы выбрали, и наверняка будут расспрашивать о нашем обозе встречных. Этими столь нужными им очевидцами мы с тобой, Мари, и стали.

— Милый, но как хорошо русские осведомлены о нас! А тебя словно видели в лицо.

— Страшно не это, Мари, а то, что они почти догнали нас. Правда, нам с тобой удалось пустить их по ложному следу и выиграть этим несколько часов.

Со счастливой улыбкой на лице девушка теснее прижалась к спутнику, стала перебирать пальцами пряди его волос.

— Не зря твой дядя-генерал направил нас с этим солдафоном-капитаном, ты один стоишь больше его эскадрона. А как я рада, что ты, Мишель, взял меня с собой. Я так давно не видела тебя! С начала нашего знакомства еще никогда мы так надолго не разлучались.

— Ты права, Мари. С тех пор, как три года назад в холодном Петербурге молодой француз, учитель танцев, познакомился с хорошенькой соотечественницей-гувернанткой, мы всегда были вместе. Лишь война заставила нас на время расстаться.

— Милый, но она сделала тебя кавалером ордена Почетного легиона. Его ленточка так тебе к лицу, когда ты в мундире! Разве могли мы мечтать о столь высокой награде за свои труды, когда вдали от нашей милой Франции выполняли все, что она нам приказывала? А сколько мы совершили уже после того, как наша армия вступила в пределы России?

— И все-таки война разлучила нас, Мари. Я так тосковал без тебя, однако смог отыскать лишь совсем недавно. Ничего удивительного: люди нашей профессии чаще всего не принадлежат самим себе.

— Зато после этого мы не расставались. Ты даже сейчас настоял, чтобы дядя разрешил нам обоим отправиться за обозом. Как я счастлива, Мишель… — и девушка, закрыв от избытка чувств глаза, уткнулась лицом в густые волосы на затылке мнимого кучера.

— Я тоже, дорогая, — ласково проговорил тот, осторожно освобождаясь от объятий. — Однако необходимо торопиться. Капитан ждет нас, а казаки скоро вновь будут на верном пути…

Выслушав лейтенанта, капитан долго молчал, уставившись отсутствующим взглядом в пламя костра.

— Как быстро русские опять станут для нас реальной угрозой? — наконец спросил он.

— К сожалению, слишком скоро. Правда, нам удалось выиграть у них несколько часов, но нас преследуют казаки, которым неизвестна усталость. Уверен, сегодня к вечеру мы будем иметь честь познакомиться с ними поближе. Если, конечно, не примем к тому времени каких-либо решительных мер.

— Решительные меры — это крайний случай, лейтенант, — назидательно заметил капитан. — Я послан сюда не сражаться с русскими, а спасти от них золото и драгоценности Франции. Чтобы избежать ненужного риска и обхитрить противника, со мной отправлены вы, которые, по словам вашего дядюшки-генерала, весьма умны и сообразительны. Я уже не говорю о прочих достоинствах, которыми должен обладать ваш компаньон по ремеслу, — язвительно усмехнулся капитан. — У вас нет желания делом подкрепить столь лестную характеристику дядюшки? Тем более что после возможной встречи с казаками такого случая уже может не представиться.

Лицо лейтенанта вспыхнуло от негодования, однако он сумел сдержаться.

— Что можете предложить вы сами, капитан?

— Чтобы предлагать, необходимо хорошо знать местность и обстановку, в которой находишься. А со здешними жителями разговариваете лишь вы. Так что все козыри в ваших руках.

— Именно поэтому я настаиваю на решительных мерах. Обмануть казаков снова, как это произошло у развилки, вряд ли удастся. Любые другие подобные полумеры могут лишь задержать их, но не избавят нас от погони. Поэтому нужно устроить русским большое кровопускание, которое надолго отобьет у них охоту к преследованию. У меня есть план, как сделать это.

— Довольно интересно, — с иронией произнес капитан. — Внимательно слушаю.

Лейтенант огляделся по сторонам, вытащил из кучи сваленного возле костра валежника тонкую ветку. Провел ее концом по снегу между собой и капитаном линию.

— Это зимник, по которому мы скачем, в десятке верст от нас его пересекает небольшая речушка. Что интересно, ее питают воды подземных теплых источников, которые не дают ей замерзнуть даже в лютые морозы. Поэтому ее берега представляют сейчас непролазную грязь, и в самом узком месте между ними переброшен мост, по которому проходит зимник. Если его уничтожить… — лейтенант сделал паузу, с улыбкой взглянул на собеседника.

— …то казаки восстановят его в течение нескольких часов, — спокойно продолжил тот. — А если прибегнуть к помощи местных крестьян — и того быстрее. Вы называете это решительной мерой?

— Вы полностью лишены воображения, капитан, — с оттенком жалости заметил лейтенант. — Признаюсь, я ожидал другого ответа. Хотя бы такого… Чтобы восстановить мост, казаки спешиваются, начинают валить деревья, разбредаются по берегу. И совершенно случайно обнаруживают оставленные нами в кустах или на санях те бочонки с наливкой, которой нас угостили в монастыре. Казаки — самые большие в русской армии любители выпить, поэтому моментально осушат бочки до дна. И вот на эту полупьяную толпу, занятую рубкой деревьев и работами на мосту, мы внезапно совершаем нападение… причем предварительно оставив казаков без офицеров. Если умело провести подобную операцию, можно навсегда избавиться от погони. Как нравится мой план, капитан? — прищурился лейтенант.