Таинственный мистер Кин - [45]

– Боюсь, что нет. «Эбботс-Меде», если мне не изменяет память, находится в Уилтшире?

Мистер Саттерсвейт кивнул.

– Так я вот что думаю, – улыбаясь, сказал мистер Кин. – Раз уж я буду неподалеку от «Эбботс-Меде», в местечке, хорошо вам знакомом… Помните провинциальный отель под названием «Колокольчики и мишура»?

– Ну конечно же! Так вы остановитесь в нем?

– Да. Дней на семь-десять. Возможно, и подольше. Если вы меня навестите, я буду только рад.

Услышав это, мистер Саттерсвейт облегченно вздохнул. Теперь он уже не сомневался в том, что дело, за которое взялся, будет успешно завершено.

3

– Дорогая мисс… Марджери, уверяю вас, что я и не думал над вами смеяться, – сказал мистер Саттерсвейт.

Марджери Гейл нахмурилась. Они сидели в огромном, но очень удобном холле «Эбботс-Меде». Дочь леди Стренлей оказалась высокой девушкой крепкого телосложения. На свою мать она абсолютно не походила – пошла по отцовской линии, в роду которого были только сквайры. Девушка выглядела бодрой и впечатления сумасшедшей никак не производила. Однако мистер Саттерсвейт не забывал о том, что отличительной чертой представителей рода Барронов считалась неустойчивая психика. Таким образом, Марджери унаследовала от отца физические данные, а от матери – склонность к душевным болезням.

– Как бы мне хотелось избавиться от этой Кассон, – неожиданно сказала девушка. – Ненавижу сеансы спиритизма. Я в него не верю. А она из числа тех глупых женщин, которые во время его проведения могут дойти до сумасшествия. Она постоянно говорит мне, что сюда необходимо привести медиума.

Мистер Саттерсвейт кашлянул, поерзал в кресле и, приняв серьезный вид, произнес:

– Хочу еще раз убедиться, что я вас правильно понял. Первый раз… это явление имело место два месяца назад. Правильно?

– Да, примерно тогда. Иногда это был шепот, иногда голос звучал громче, но каждый раз произносились одни и те же слова.

– Какие именно?

– «Верни все, что тебе не принадлежит. Верни то, что ты украла». Услышав их, я всегда включала свет, но никого не видела в комнате. В конце концов я дошла до того, что попросила Клейтон, горничную мамы, ночевать в моей спальне.

– А голос? Он что, продолжал звучать?

– Да. Но что меня больше всего пугает – горничная его не слышала.

Мистер Саттерсвейт задумчиво сдвинул брови:

– В ту ночь он звучал громко?

– Нет. То был шепот. Когда я спросила горничную, слышала ли она голос, та сказала, что нет, и посоветовала обратиться к врачу. – Девушка горько рассмеялась. – Но с прошлой ночи даже она мне верит.

– А что произошло прошлой ночью?

– Это я и хотела рассказать. Вы будете первым, кто об этом услышит. Вчера после охоты я жутко устала и очень хотела спать. Ночью мне приснился страшный сон, будто я напоролась на железную решетку и один из ее острых прутьев начал медленно впиваться мне в горло. Я в ужасе проснулась и поняла, что так оно и есть: что-то острое и холодное давило мне в шею. В темноте слышался шепот: «Ты обокрала меня. Смерть тебе». Я закричала, попыталась отбиться, но руки мои цепляли только воздух. Спавшая в соседней комнате Клейтон, услышав мой крик, проснулась и бросилась ко мне. Когда горничная вбегала в мою спальню, она почувствовала, что мимо нее в темноте что-то проскочило. И она утверждает, что это был не человек.

Мистер Саттерсвейт внимательно посмотрел на дрожащую от волнения девушку. На ее горле слева он увидел небольшую полоску пластыря. Поняв, что он разглядывает, Марджери кивнула:

– Да, это то самое. Можете убедиться, что это мне не почудилось.

– Скажите, а нет ли человека, который что-то имеет против вас? – словно извиняясь, спросил мистер Саттерсвейт.

– Ну что вы! Конечно же нет. Что за вопрос!

Тогда мистер Саттерсвейт решил зайти с другого конца:

– Кто бывал у вас за последние два месяца?

– Надо понимать, вас интересуют не те, кто приезжает сюда только на выходные. Почти все время со мной была Марсия Кин. Это – моя лучшая подруга, которая, как и я, обожает лошадей. Кроме того, здесь часто бывал Роули Вавасур, мой кузен.

Мистер Саттерсвейт понимающе кивнул и сказал, что ему хотелось бы поговорить с горничной Клейтон.

– А она у вас давно служит?

– Даже не помню, с какого времени. Она служила маме и тете Беатрис, когда те были еще детьми. Поэтому мама и оставила ее у себя. Хотя у нее была своя служанка-француженка. Клейтон хорошо шьет и много делает по дому.

Они поднялись на второй этаж. Навстречу им вышла Клейтон. Это была высокая худощавая старушка с аккуратно причесанными седыми волосами. Выглядела она весьма респектабельно.

– Нет, сэр, я никогда не слышала, что в доме водятся привидения, – ответила прислуга на вопрос мистера Саттерсвейта. – До вчерашней ночи я думала, что это игра воображения Марджери. Но тогда, в темноте, я почувствовала чье-то прикосновение. И то был явно не человек. Еще эта рана на шее Марджери. Не могла же она, моя бедная девочка, сама себя уколоть.

Последняя фраза Клейтон навела мистера Саттерсвейта на мысль: а не могла ли дочь леди Стренлей и в самом деле нанести себе рану? Ему были известны случаи, когда девушки, вполне нормальные на вид, умышленно калечили себя.