Таинственный кот идет на дело - [3]

– Заходи! – позвала старшая сестра.

Она пыталась натянуть пляжный комплект, принесенный из шикарного магазина в Беверли-Хиллз, где она работала. Подобравшись, она пыталась в него влезть, но так и не сумела.

– Вот зараза! – произнесла она. – Они делают десятый номер все меньше и меньше. А тебе, похоже, весело.

– Прекрасно. Надеюсь, что музыка тебе не мешает.

– Послушай, – спросила Пэтти, – все, кому еще нет двадцати, теперь напрочь глухие?

Ингрид расплылась в улыбке:

– Ты сама недалеко ушла от возраста глухоты.

– А мне все это нравится, – убежденно произнесла Пэтти. – Правда нравится. Во мне, наверное, есть что-то от неандертальца. Я люблю шум.

Ингрид плюхнулась спиной на кровать, расправила «ушки» на подушке и в глубочайшей задумчивости уставилась в потолок.

– Многие не понимают… ведь в этом что-то новое, что-то непривычное. Это выражение нашей внутренней жизни.

– Да, радость моя, я знаю. Когда становятся старше, начинают принимать снотворные, а проку от них намного меньше.

Дверь задрожала в конвульсиях, готовая рассыпаться в щепки, и в комнату влетел Майк.

– Я тебя сто раз просила, – резко сказала Пэтти, все еще возясь с пляжным комплектом, – стучать, прежде чем врываться!

Он не слышал. Он никогда никого не слушал.

– Спасайся кто может! – театрально воскликнул он. – Сюда идет Грег, разговаривая сам с собой!

Грег Болтер жил один через дорогу, в старом особняке Боптеров. Как ему удалось стать преуспевающим адвокатом, Пэтти никогда не могла взять в толк. У него была слишком низкая точка кипения. Пока не появился Зик Келсо, Пэтти встречалась с Грегом и даже некоторое время полагала, что влюблена. Теперь, оглядываясь назад, она со всей очевидностью осознавала, что была тогда не в своем уме. В то время ей казалось, что ей удастся обуздать его нетерпеливый, взрывной характер. Но кому нужно ремонтировать мужчину, если можно добыть образец в прекрасном рабочем состоянии? И все же следовало признать, что Грег красив и умеет хорошо одеваться. Он был прекрасным украшением для любой девушки. Кроме того, он умел внятно и умно беседовать. У него были все основания для высокого мнения о себе, которое он и не скрывал и все время без всякого стеснения высказывался по этому поводу.

Стук в парадную дверь стал громким и отчетливым. Настойчивым и требовательным. Грег никогда не звонил в звонок, несмотря на то что Пэтти неоднократно намекала ему на желательность этого, а однажды даже продемонстрировала, как несложно нажимать на кнопку.

Сопровождаемая Ингрид и Майком, она подошла к двери, но отворила не сразу. А когда открыла, разыграла удивление:

– А, это вы, Грег? Я так рада вас видеть.

Такой прием мгновенно охладил его. Но лишь на долю секунды, после чего гремящий поезд понесся под уклон по наезженной одноколейке.

– Я хочу, чтобы вы убедились собственными глазами, – сердито произнес он, схватил Пэтти за руку и поволок за собой. Она упиралась ногами, как старый миссурийский мул. – Мне есть что вам показать, – продолжал он.

– Грег, прошу вас, – воскликнула Ингрид, – не стоит так волноваться!

– Кто это волнуется? – завопил он. – Я прихожу и спокойно говорю: «Я хочу, чтобы вы убедились собственными глазами». Больше я ничего не сказал. Пошли. – Он рывком потянул за собой Пэтти, и она чуть не потеряла равновесие. Мул побежал, чтобы не отстать от Грега при переходе улицы, а с ними Ингрид с медведем-коала под мышкой и следом Майк.

– Грег, – взмолилась Пэтти. – Грег! Мне больно.

Он не остановился, но стал то и дело оглядываться, желая убедиться, что Пэтти не отстала. Он вел ее к новой цементной дорожке, которая, изящно извиваясь, шла от автомобильного въезда к парадной двери.

– Смотрите! – прокричал он, направив перст указующий вниз. – Я заплатил 287 долларов 39 центов за работу, а ваш паршивый кот все погубил. Он не просто пересек ее. Он прошел по ней от начала до конца. Завтра мне придется пригласить рабочего поставить заплаты.

– А почему вы не хотите оставить, как есть? – спросил Майк. – Многие платят хорошие деньги за то, чтобы устроить искусственные следы.

Грег еще сильнее сжал руку Пэтти.

– Это еще не все! – проорал он и протащил ее еще несколько футов, туда, где у него стояла дорогая белая спортивная машина. Он на нее молился, все время вылизывал ее и, если кто-нибудь случайно клал на нее руку, бросался проверять, не остались ли следы от пальцев.

Он сказал:

– Вот видите: цемент. Красный цемент, красные следы. Они не сходят. Я пробовал все. Усердно трудился целый час. Цемент снимается только вместе с краской.

Он с трудом перевел дыхание.

– За эту машину я уплатил три тысячи шестьсот сорок долларов, а ваш кот испоганил ее за пять минут. Вот, смотрите!

Майк сказал:

– Я знаю местечко, где можно заново покрасить машину за тридцать девять долларов.

Грег уставился на него.

– Моя машина не из тех, которые красят за тридцать девять долларов.

Но Майка переспорить было нелегко.

– Если вам так хочется, они разрешат вам заплатить больше. В случае необходимости я могу ссудить деньги из расчета восьми процентов годовых. Причем простых.

– Хватит, Майк, – подвела итог Пэтти и повернулась к Грегу. – Прежде чем вы продолжите, позвольте обратить ваше внимание на то обстоятельство, что кошачье население нашего квартала весьма многочисленно и было бы несправедливым обвинять Д.К., не имея конкретных доказательств.