Таинственный двойник - [27]

– Ах ты, разбойник, – закипятился Ян, когда тот стал дергаться, – да я тебе голову отрублю! – он замахнулся саблей.

– Не надо! – Санд перехватил его руку.

– Скажи ему спасибо, – пряча в ножны оружие, проговорил Ян, – а то я бы быстро…

– Что мы с ним будем делать? – Санд показал на пленника, когда они пришли на место.

– Пусть полежит до утра, а там разберемся.

– Последнего будем ловить? – спросил Санд.

– На кой он нам нужен. И этих хватит. Здорово мы с ними расправились, – продолжал Ян, готовя ложе ко сну.

Он достал из-за кутка старую шубу, пояснив:

– Ногам становится холодно. Тебе дать? – он потряс шубейкой.

– Нет, мне не надо. А ему надо дать. Человек все же.

Ян забурчал:

– Человек, человек! Да какой он человек…

– Не ворчи, Ян, – перебил Санд, – дай какой-нибудь зипун.

– Держи, – и бросил какую-то ветошь.

Пленник лежал скрюченный, дрожа от холода. Санд набросил на него одежонку и, вернувшись в шалаш, лег на свое место.

Утром долго решали, что с ним делать. И решили оставить. Если отпускать, надо давать коня, кое-какое оружие. Иначе дорогой пропадет. Зверья разного сколько шатается. Его развязали. Санд неожиданно сказал:

– Хочешь уйти, уходи.

Ян удивленно посмотрел на него. Пленник подумал и решил остаться. Тогда Ян дал ему заступ и велел, чтобы тот похоронил своих приятелей. Адыра, так звали пленника, долго не было. Ян и Санд даже стали думать, что он сбежал. Но тот вернулся поздно вечером с заступом на плече.

Он решил остаться, охотно выполнял все поручения. Его появление дало Санду возможность отсутствовать днями. Он набил гору лисиц, несколько волков уже были на примете. Дважды попадался благородный олень. Но в него Санд стрелять не стал. Уж больно красив. А для мяса и другие звери найдутся.

В этот день, увидев, что Санд опять засобирался, Ян заныл:

– Опять что-нибудь принесешь. А у меня яма забита. Да отдохни ты. Сколько тебя не видели.

Санд нехотя откликнулся на его нытье, но долго без дела просидеть не мог и предложил:

– Давайте из лука постреляем. Кто хуже всех стрельнет, тот барана разделывать будет.

– Давай, – заерепенился Ян.

Адыр, еще окончательно не оправившийся от пленения, неопределенно пожимал плечами, когда услышал это предложение. Они его уже признали своим. Он им рассказал, что направил их младший сын Эртогрула, Осман.

– Это какой-то бесенок, а не человек, – говорил Адыр, – то ли дело его старший брат Алладин, само спокойствие. Мягкий, добрый человек.

– У беев не могут быть мягкие, добрые дети, – заметил Ян, набивая колчан стрелами.

Они повдоль сложили заячью шкурку, прикрепили ее к колу. Отсчитав пятьдесят шагов, Ян протянул лук и стрелу Санду. Юноша тщательно прицелился, тетива щелкнула, засвистела стрела. Она попала в лопатку, как раз против заячьего сердца. Адыр защелкал языком, а Ян, точно это был его выстрел, издал торжественный крик. Вторым был Ян. Он долго целился. Потом опустил лук.

– Ветер изменился, – пояснил он, хотя этого никто не заметил.

Вторично не стал стрелять, помешала собака. Наверное, хотела попросить кость.

– На, – протянул он лук Адыру, – я за тобой.

Адыр попал прямо в хвостик, чем вызвал у всех дружный смех.

Стрелу Яна так и не нашли.

– Еще по разу, – объявил он, подавая лук Санду.

Только тот встал в стойку, как вдруг пес сорвался с места и ринулся с лаем прочь. Они переглянулись. На лице Яна был написан испуг.

– Твои, наверное, – каким-то жалобным голосом произнес он, глядя на Адыра. – О, Господи, что нам будет, – запричитал Ян.

– Я с вами! – выпалил Адыр, – меня все равно убьют!

Они похватали луки и спрятались за шалаш.

Вскоре появились два всадника. Санд узнал их. На его удивление, это были Адил и Арзу. Пастухи вышли из укрытия и пошли им навстречу. Отогнав псов, Санд помог Арзу спрыгнуть с лошади. А Адил оказался неплохим наездником. Он умело спрыгнул с коня и бросил поводья Яну. Затем обнял и по-русски трижды расцеловался с Сандом, потерся щекой с Яном, а незнакомцу кивнул головой.

Ян тотчас рассказал ему о третьем члене их компании и, не жалея красок, описал подвиг Санда. Как на юношу в это время смотрела Арзу! Наверное, он ей казался каким-то божеством. Рад, очень рад был за него и Адил.

«Стол» накрывали прямо на земле. У хозяйственного Яна оказался в наличии плат из бранной ткани. Угощение нехитрое, обычное: баранина на углях, запеченный в золе заяц, засоленная рыба, монгольская вода (конское забродившее молоко, которое называют кумысом). Зато гости потчевали их финиками, апельсинами, виноградом и щербетом.

Разговор вел в основном Ян. Адил все это время не спускал глаз с Санда. Когда Ян сделал паузу, Адил спросил жестикуляцией рук, продолжая глядеть на Санда:

– Скажи, кто твои родители?

Невольным переводчиком опять выступил Ян. Санд неожиданно усмехнулся.

– Родители… – произнес он со вздохом, – если бы я знал.

– Что тебе известно?

– Я знаю… – в задумчивости произнес он и начал рассказывать свою историю. – В детстве я спас дочь нашего боярина, – он повернулся к Арзу, – это как ваш отец, – пояснил он и продолжил, – а под вечер, когда я пришел к своему дому, увидел полный двор гостей. То были люди боярина. Не знаю отчего, но я испугался и спрятался в кустах под окном. И слышал, что боярин стал расспрашивать моего отца про меня. И тот вдруг признался, что не они мои родители. Они нашли меня около убитой татарами матери, услышав мой плач. Они сохранили даже мои пеленки. Отец поведал, что мать моя была очень красива, – сказал, а сам засмущался. – Сохранился от нее еще… – он поднял рубаху, оголяя грудь.