Таинственная фотография - [18]

Максимилиан думал, что он ещё никогда не встречал такой милой кошечки и совсем забыл, что он здесь по делам, в качестве детектива. Он вообще не думал о расследовании, пока Оскар, которому надоело спрашивать друга, что он там видит, и не получать ответа, не цапнул его за хвост и не потребовал отчёта – что в точности происходит.

«Всё так же, как с Пеппи, – сказал Макс, наклоняя голову. – Зели делает массу снимков, но Элоизу не оставляют одну ни на секунду».

– Думаю, я наснимала достаточно, – донёсся голос Зели из комнаты.

Максимилиан опять поднял голову над подоконником. Зели собирала свои сумки с оборудованием, а служанка снимала с шеи Элоизы кремовую атласную ленточку и заменяла её на ошейник с блестящими сапфировыми бусинами и с бриллиантовой подвеской в форме буквы «Э».

– Ну, мне скоро надо готовиться, – говорила пожилая дама в кружевах. – Меня пригласили на финал конкурса «Голос Парижа» сегодня вечером. Выпьем чего-нибудь у Мориса, а потом – в концертный зал.

Зели подошла ближе к окну.

– Я где-то здесь оставила футляр для линз, – пробормотала она. Максимилиан быстро спрятался, чтобы она его не заметила, и увидел, как она провела рукой под окном и уронила что-то на подоконник. – Я закрою окно, если хотите, мадам, – предложила Зели, опуская фрамугу.

Максимилиан обменялся взглядами с Оскаром, ощущая знакомое покалывание в кончике хвоста. Эта дамочка явно что-то задумала. Её голос звучал так, как будто она что-то просчитывала, и Макс хотел поближе разглядеть, что она там оставила на подоконнике. Он очень осторожно заглянул в комнату. Зели вместе с кружевной мадам выходила в коридор. Элоиза сидела на подушке и вылизывала переднюю лапку. Максимилиан вздохнул, а Оскар слегка кашлянул и поднял бровь.

– Она, конечно, очень красива, мой друг, – строго проговорил он. – Но мы же здесь по делу?

Максимилиан покраснел и перевёл взгляд на подоконник. Он был покрашен в ярко-жёлтый цвет, и краска местами слегка облупилась, но его внимание привлекло что-то белое в углу. Он потянулся и зацепил это лапой.

– Она подсунула что-то под фрамугу, – промяукал Макс другу. – Видишь, это не позволяет защёлке плотно закрыть окно.

Он всмотрелся более тщательно и запыхтел. Это оказался свёрнутый кусочек глянцевой бумаги. Макс задёргал хвостом. Где-то он уже видел такой. Ну конечно! В точности такой же им попался в комнате Розочки, а он тогда отмёл его как ничего не значащий. Как глупо с его стороны упустить важную улику.

Оскар ткнулся носом в бумагу.

– Если я не ошибаюсь, – сказал он, – это фотографическая бумага. Не проблема для Зели оторвать кусочек и подсунуть его под окно. Так она, должно быть, планирует вернуться за Элоизой.

Максимилиан похолодел. Они должны предупредить Элоизу, что она в опасности! Он начал стучать лапами по стеклу и истошно мяукать, размахивая хвостом, чтобы привлечь её внимание. Элоиза перестала вылизывать лапки. Её прекрасные голубые глаза ещё расширились. Потом, пригладив шерсть за ушком, она элегантно спрыгнула на пол и подошла к креслу у окна.

Максимилиан склонился так, чтобы можно было говорить в узкую щель под фрамугой. Ему пришлось задрать заднюю часть тела кверху, что, конечно, выглядело не очень благородно перед дамой, но сейчас на кону были более важные вещи, чем его благородство.

– Вы в большой опасности, – сообщил он.

Элоиза в страхе мяукнула и отступила на шаг. Максимилиан подумал, что, наверное, глупо с его стороны высказываться так в лоб, но у него не было опыта общения с юными леди по поводу их предстоящего похищения, и он не знал, что в данном случае предписывают правила этикета.

– Мой друг хочет сказать, – подключился Оскар, – что мы опасаемся из-за дамы, которая только что была у вас в гостях, – она планирует вас похитить или сегодня вечером, или в ближайшем будущем.

– Скорее сегодня вечером, пока ваша хозяйка будет на финале конкурса «Голос Парижа», – продолжил Максимилиан.

Они быстро изложили Элоизе всё, что знали. Сначала она слушала недоверчиво, потом решила, что они её просто разыгрывают. Но когда они предъявили кусочек свёрнутой бумаги, который Зели оставила под фрамугой, кошка поверила, что они говорят правду.

– Не волнуйтесь, – постарался успокоить Элоизу Максимилиан. – Мы собираемся спасти и остальных кошек.

Он почувствовал себя таким героем, когда говорил эти слова, что расправил плечи и выпятил грудь, но эффект от этого, вместе с его задранной задней частью, был скорее комический. Так что Элоиза захихикала, прикрывая ротик лапкой.

Максимилиан вздохнул. Трудно шептать в щёлку под окном, сохраняя при этом достоинство.

– Мы спрячемся в саду и дождёмся, когда придёт Зели, – заявил он, – а потом пойдём за ней. Вы пока спрячьтесь где-нибудь в комнате вашей хозяйки, и не ешьте ничего из того, что предложит Зели.

Элоиза нахмурилась.

– Но без меня она может и не пойти к другим похищенным, – сказала она. – Зели приведёт вас к остальным, только если ей надо будет оставить там ещё одну кошку.

Максимилиан задумался. Она права. Есть только один выход.

– Надо придумать что-то ещё, – пробормотал он в то же самое время, как Элоиза произнесла слова, которых он меньше всего ожидал.