Таиланд, сезон дождей - [32]

Чужеземные нефтяные монополии в Таиланде

Нефтяные компании Запада каждый год ввозят в Таиланд более чем на 1 млрд, бат нефтепродуктов. Реализовав их через многочисленные отделения, нефтепромышленники кладут в свои сейфы около 400 млн. бат. Таиланд вынужден закупать ежегодно около 3 млн. т нефти. Патриотически настроенные круги давно настаивают на проведении научных изысканий и создании национальной нефтепромышленности. Известно, например, что в провинции Чиангмай крестьяне издавна обмазывали- сваи своих домов жидким асфальтом, который встречается в долинах ручьев и рек. Первые признаки нефти были обнаружены в начале сороковых годов. Но, по мнению западных экспертов, промышленного значения нефть не имела. Не вызывало сомнения, что западные геологи, приглашаемые в Таиланд, не были заинтересованы в создании национальной нефтяной промышленности. Прямым доказательством тому служит то, что до 1938 года сбыт всех нефтепродуктов находился в руках западных монополий. Некоторое время в Таиланде действовал закон о государственной монополии на сбыт нефтепродуктов. В 1947 году американская компания «Станвак» и англо-голландская «Шелл» навязали стране соглашение, по которому государство не должно препятствовать розничной торговле их нефтепродуктами. Вскоре к ним присоединилась еще одна нефтяная монополия США — «Калтекс».

До сих пор эмблемы этих нефтяных акул можно встретить на улицах Бангкока и других городов, на дорогах, на набережных рек, в порту. Им принадлежат склады, бензоколонки, земельные участки, железнодорожный, автомобильный и водный транспорт. Особенно активизировалась деятельность монополий «Калтекс» и «Эссо» в последние годы, когда на земле Таиланда разместились подразделения армии США. Они снабжают военные базы горючим и смазочными материалами.

В 1959 году между правительством Таиланда и компанией «Америкэн истерн корпорейшн» был подписан контракт на строительство нефтеперерабатывающего завода.

За последние годы построено еще несколько нефтеперерабатывающих предприятий. Однако все они в той или иной степени зависят от западных монополий.

— Хорошо, что под нажимом общественности правительство Таиланда в 1956 году сумело подписать новое соглашение с иностранными компаниями и добилось права на участие в розничной торговле бензином, маслами, дизельным топливом, — со вздохом облегчения сказал нам служащий автозаправочной станции. — Теперь хоть что-то перепадает нам.

Слов нет, обслуживание на бензоколонках Таиланда примерное. Обслуживающий персонал вежлив, обходителен с- клиентами. Ничего не надо просить, а тем более требовать: тайцы обслуживают быстро, проверяют уровень масла в двигателе, измеряют давление в шинах, подкачивают, если надо. Протрут замшевой тряпочкой ветровое стекло, заглянут в аккумулятор. Но это тайцы. Они поистине деликатны и исполнительны в высшей степени. Но те, кто их нанимает, кто платит им деньги, — западные монополии ведут себя по-другому. Они давно научились прятать свое лицо и, оставаясь в тени, с завидным мастерством превращать в доллары и фунты стерлингов все, что «плохо лежит».

Оловянная ваза и тяжкий труд добытчиков олова

Однажды в Бангкоке мы зашли в лавку китайца, торгующего самой разной древностью или весьма удачными подделками под старину. Чтобы придать особый колорит своему антикварному «храму», китаец специально не стирает пыль с полок, полочек, подставок, этажерок. В таинственной полутьме, куда через ограниченное пространство подобия застекленной витрины проникает раздробленный на полутени убогий пучок света, тускло смотрятся фарфоровые расписные чайники, плошки, нефритовые Будды, многослойные шары из пожелтевшей слоновой кости, горки старинных монет, тронутые ржавчиной клинки и вазы… Ваз всех размеров и эпох множество. Они стоят, лежат, висят под потолком. Китаец в старинном черном халате и округлой шапочке с хитрыми раскосыми глазками и редкой, в три волоска, бородкой, обмахивается веером из пахучего сандалового дерева и что-то пишет кисточкой в толстой книге. Краем глаза заметив посетителей, он мягко поднимается из-за конторки и неслышно в матерчатых тапочках делает навстречу три робких шага, почтительно кланяется.;

— Чем могу служить высокочтимым иностранцам?

Глаза привыкают к полумраку. Предметы на полках начинают проявляться, как детали снимка на фотобумаге.

— Вот эта ваза, уважаемый, нас очень интересует… Китаец становится вполуоборот. Теперь его бородка хорошо проецируется на стекло витрины. Кажется, что он смотрит на вазу, и в то же время мы не исчезаем из его поля зрения. Медленно, по-актерски поднимается правая рука. Широкий, в полметра, черный шелковый рукав халата складками скользит к предплечью, обнажая холодную кисть, тонкие музыкальные пальцы. Два пальца — средний и указательный — тесно прижаты друг к другу. Они направлены в сторону вазы.

— Этой вазе бессчетное количество лет, — говорит он высоким визгливым голосом, от чего его торчащие волоски дрожат как наэлектризованные. — Садитесь, прошу вас, разговор с покупателем на ногах не может отличаться обстоятельностью.

Из темноты какой-то мальчишка выталкивает две табуретки на гнутых резных ножках. Видимо, это помощник хозяина лавки. Собственно, мы только успели заметить его бритую макушку, он тотчас исчез, фактически не появившись.