Таганок - [26]

ПИСЬМО

Габдуллу увезли, и ребята перестали ходить на рыбалку, но каждый день они навещали своих рыб и носили им корм.

Дни шли. В ауле все было по-прежнему, если не считать того, что бурого быка хозяин зарезал на мясо. Сам хозяин, конечно, не зарезал бы, да народ поднял шум:

- Если не зарежешь, то мы потребуем отобрать у тебя быка, а тебя отдадим под суд!

Случилось за это время и еще одно примечательное событие: Айдар выполнил обещание, данное сестренке Гульнур. Обнаружив на чердаке фермы воробьиное гнездо, он достал двух воробышков, которых Гульнур легко приняла за жаворонков. Но пока брат мастерил для птенцов клетку, девочка уже выпустила их на волю.

У Вазира тоже была новость, или, вернее, обнова: мать сшила ему желтую сатиновую рубашку, но он все равно не надевал ее, берег на сабантуй. Старые синяки и шишки Якупа зашивали, а новые прибавлялись он все еще старательно изживал свою "примерность", пожалуй, в самом ауле, да и в окружности его не осталось ни одного дерева, на которое не лазил бы Якуп, ни одной скалы, куда бы он ни поднимался. Ни одной ямы или канавы, которые он не перепрыгивал бы. Ко всему этому постепенно привыкала даже его беспокойная мать.

Весть о несчастном случае с Габдуллой дошла до летнего пастбища, где работала его мать. На другой же день, плача и терзаясь за сына, она примчалась в аул и тут же, не распрягая коня, поскакала в Култабан. В ауле ее даже никто не видел, кроме старой бабушки, которая уже выплакала глаза от горя. В больнице, увидев, что сын жив, мать немного успокоилась. У Габдуллы были сломаны два ребра и левая рука.

- Молодые кости быстро срастаются, - сказал доктор и тут же похвалил Габдуллу: - Терпеливый, выносливый мальчик ваш сын, вырастет - будет настоящим джигитом.

Мать вытерла слезы и с гордостью подумала: "Вылитый отец! Смелый, отважный... Ведь вот, не задумываясь, бросился на быка и спас девочку".

Мужество сына передалось и его матери; прощаясь с Габдуллой, она уже не плакала, а, рассказывая о нем на пастбище своим подругам, с гордостью добавляла:

- В отца пошел мой мальчик...

В ауле имя Габдуллы в эти дни повторялось и взрослыми и детьми. Мать Гулънур! переходя из дома в дом, со слезами говорила:

- На веки веков мы должники перед этим ребенком, не быть бы живой моей дочке, если б не Габдулла.

Откладывая яйца и масло, она мечтала угостить мальчика, как только он вернется, самыми лакомыми гостинцами.

Бабушка Нагима, привыкшая все трудности и невзгоды переносить молча, крепилась и не показывала свое горе на людях, но, оставаясь одна, горько плакала и тер-залась:

- Увезли Габдуллу. А как он там мучается, бедняжка! Не лишиться бы мне единственного внука, единственной радости моей.

Но как бы ни терзалась и плакала бабушка Нагима, она все-таки не позабыла, как обычно, в четверг почис-тить медаль своего сына Мухаммеда.

Спустя десять дней бабушке пришло письмо от Габ-дуллы, и хотя сама она не умела читать, но все же не утерпела, осторожно вскрыла конверт и, вынув письмо, долго разглядывала на свету неровный почерк внука. И только после этого пригласила для чтения письма трех друзей Габдуллы. Среди них лучшим чтецом считался Якуп. Слушатели чинно и тихо уселись на нарах. Якуп решил прочесть письмо стоя и, кашлянув для важности, начал торжественным голосом:

"Шлю привет, вышли ответ.

Дорогая и многоуважаемая бабушка! Ты спросишь, отчего я до сих пор не написал тебе? Отвечаю. Оказалось, что у меня сломаны два ребра и левая рука. Вдобавок к этому три дня я лежал и харкал кровью паверное, все мои печенки и селезенки сдвинулись с места и подскочили к горлу. Теперь они уже обратно встали на свои места. Меня положили на кровать и не давали подниматься даже по нужде. От стыда я не знал, куда деваться. На мою левую руку наложили белую глину, которая сразу застыла. Пробовал поднять руку, она очень тяжелая. Сейчас рука уже не болит, но сильно зудит под глиной. А когда дышу, то колет под левым ребром. Хоть и колет, но мне не так трудно, как было раньше. Я стараюсь дышать осторожно.

Рубашку и брюки с меня сняли, а дали большие белые штаны и белую рубашку. Сестра подвязала мне эти штаны длинной узкой марлей, которой завязывают раны. Здесь, в больнице, очень жарко, окна завешены марлей, чтоб не влетали мухи, но мухи все равно влетают. После еды здесь дают сладкую воду с разными ягодами - называется компот. Оказывается, компот этот очень вкусный".

Читая эти последние слова, Якуп невольно даже причмокнул губами.

"Доктора здесь, бабушка, очень хорошие. Самый главный доктор, входя в палату, всегда улыбается, разговаривает со мной ласково и весело спрашивает меня:

- Ну, как дела, батыр?

Волосы мои постригли машинкой. От этой машинки ни капельки не было больно, а вот когда брил мою голову Аллабирде, то у меня из глаз искры всегда сыпались.

В одной комнате нас трое. У дяди, который лежит у окна, кишки прилипли к кишкам, потому что он по ошибке вместо водки выпил жидкий клей, которым бумагу клеят. Но сейчас ему все уже отмыли. А другого дядю, который лежит рядом с радиоприемником, придавило деревом в лесу, он прикусил себе язык и теперь не может говорить.