Таежная одиссея - [41]

— У-у, да тут как на свадьбе! — протянул Димка, увидев приготовленное угощение.

— А чего? Твоя жениться хочет? Давай бери моих девок, — серьезно сказал Аянка.

— Двух сразу?

— Одну ты, другую он, — показал он на меня. Внучки, сидевшие тут же, лукаво посмотрели на нас.

Мы почувствовали себя свободней в компании этих простых людей.

— А где венчаться-то будем? — спросил Димка, усаживаясь за стол.

— И-и, — пренебрежительно махнул Аянка, — возле… — он запнулся, что-то припоминая, — возле ракиткиного куста!

Внучки уселись рядом с нами. Мы с Димкой переглянулись: такая непринужденность смутила нас.

— Я пить не буду, — зашептал мне Моргунов. — Чего доброго, утром проснешься, а рядом молодая жена.

Но наши опасения оказались напрасными. Никто нам не навязывался. Просто Аянка в ожидании нас успел хватить медовухи, а его внучки были приветливыми и непосредственными натурами; жизнь в тайге не обременена условностями.

В своем бродяжничестве мы не привыкли долго засиживаться за столом, но здесь того требовали обычаи. Присмотрев на столе банку соленых грибов, мы как-то незаметно расправились с ней; мимоходом Димка прихватил тарелку капусты с брусникой.

За пять месяцев Моргунов возмужал, раздался в плечах, он был воплощением самой молодости и неуемной энергии. С той же легкостью, с какой он управлялся с угощением, Димка вскружил головы и дочерям удэгейского народа. Они восторженно смотрели на него, видя в нем нашего предводителя. Он приглашал их во Владивосток, обещая покровительство и заботу гида. Девушки записали его адрес, и я нисколько не сомневался, что в один прекрасный день Димка прошагает по Чуркину под руку с ними.

Все это время я присматривался к Аянке. Старик был мудр. Он не отбросил и не растерял опыта своего народа, а приобщил его к новой культуре, пришедшей в тайгу. По природе своей он остался охотником, и, конечно, лучшим из всех нас. В его голове хранилось множество охотничьих знаний, он был живым повторением легендарного Дерсу Узала. Он помнил Арсеньева, встречался с Каплановым…

На следующий день я и Димка пошли за лошадью. Возчик преподал нам урок обращения с упряжью, мы положили в сани мешок овса, керосин, муку и покатили по деревенской улице.

Еду, еду, еду к ней —

еду к любушке своей… —

горланил Димка, управляя мерином.

— Завтра моя в тайгу ходи — рысь смотри, — говорил Аянка, провожая нас.

— Спасибо, дедушка. Мы ее моментом — кх-хы, — придушил воображаемого зверя Димка.

— Шибко веселый и сильный люди! — бормотал Аянка внучкам. Вздымая снег, лошадь тронулась.

По гладкой и ровной дороге неподвижной Б. Уссурки ехали с особым удовольствием. Впервые нам не нужно было ничего тащить на себе, и, развалившись в санях, мы с безмятежным спокойствием рассматривали заснеженные берега.

Приехав в зимовье, мы осмотрели свое хозяйство. Рыси уже оправились от перенесенного потрясения и злобно фыркали, сверкая в полутьме клеток раскосыми глазами. Впрочем, теперь они не только сердились. Иногда после кормежки они начинали довольно мурлыкать, и Моргунов смог полнее удовлетворить свое любопытство: в чем же они похожи на домашних кошек.

Вывозка кабанов из тайги оказалась делом тяжелым и утомительным. Трое суток мы мучились с тушами зверей, пока сволокли их на лед Большого ключа. Еще сутки понадобились, чтобы перевезти их к зимовью. Колонки и вороны изрядно подпортили добычу, и пришлось поработать ножами, чтобы придать ей товарный вид. Половину свиньи оставили себе, остальное погрузили в сани. Лошадь с большим трудом сдвинула свою поклажу. Так, на пятые сутки мы снова появились в Мельничном со своим живописным грузом. Кабаны скалили клыки, и все собаки деревни сбежались к нам навстречу.

Заскочив в дом Аянки, мы оставили у него винтовки, полсвиньи и, не задерживаясь, поспешили в сельпо. После взвешивания добычи председатель вручил нам толстую пачку денег. Часть их мы тут же обменяли на необходимые товары, причем Димкин выбор был явно женской ориентации.

— Да ты никак невесту здесь нашел? — спросил председатель, доставая коробку парфюмерного набора.

— Целых две! — насмешливо буркнул Сузев.

— Кто такие?

— Мексиканочки! — щелкнул пальцами Димка и передернул плечами.

Пока мы занимались покупками, Сузев сходил на почту и принес телеграмму. Наконец-то нам ответили!

«Привлеките виновных ответственности взысканием убытков пользу зообазы Дальнейшем выбирайте самок Деньги вышлем по представлении авансового отчета».

Мы недоуменно посмотрели на Сузева.

— Что ты там написал? — недобро спросил его Димка.

— Сам не пойму, — заторопился Сузев. — Вот моя телеграмма, — сказал он, доставая из кармана копию.

«Собаки искалечены Продолжать охоту не можем Отловлены трехлетний самец, двухлетняя самка Сообщите решение Вышлите деньги», — писал Сузев.

— Кто это? — спросил я, показывая на подпись.

— Не знаю. Не было такого… Бухгалтер у нас собирался на пенсию…

В тот же час на базу полетели две телеграммы. Одна на имя директора, вторая неведомому Криворотову. «Виновные взяты под стражу Взыскание убытков имуществом ответчиков противоречит нравственным нормам Благодарим рекомендацию короткий хвост облегчает определение пола», — писали мы базовскому крючкотворцу.