Табель первокурсницы - [11]

Этьен зарычал и с удвоенной яростью бросился в атаку, лезвие устремилось прямо в грудь Крису. Я зажмурилась. Приглушённо звякнули звенья кольчуги.

Я открыла глаза. Барон и его противник стояли вплотную друг к другу, намертво сцепившись клинками, и скалились. Оуэн отвел лезвие Этьена, удерживая его в стороне упором кинжала. Оружие Криса неведомым образом оказалось зажато между парнями. Секунда, другая и они яростно разошлись в стороны, снова изготавливаясь к бою. Снова скрещивая шпаги.

Тишину нарушало лишь сиплое дыхание, звон металла, хруст шагов.

Жоэл, не обращая внимания на рану, смог подойти на дистанцию ближнего боя, и «варвар», оставив ножи, выхватил из ножен саблю. Большую саблю. Такая в один мах могла перерубить тонкое лезвие шпаги, казавшееся спицей по сравнению с хищной изогнутой полосой металла. Рыжий, словно зверь закружил вокруг парня в меховом плаще, не давая тому пойти в лобовую атаку.

А я все еще сидела на снегу, не в силах сдвинуться с места. И поверить в то, что вижу. На второй неделе обучения в Магиусе Оли и Вьер тоже сцепились, швыряясь изменениями. Но в них не было и десятой доли ярости рыцарей, одно бахвальство, а здесь…

Я выбралась из сугроба и торопливо отбежала в сторону, едва не поскользнувшись на предательском льду и задев ногой отброшенную Жоэлом книгу.

Что-то жалобно задребезжало. Я перевела взгляд на Криса и ахнула. Шпага барона была сломана почти у самого основания, лезвие валялось у ног Этьена, тогда как рукоять все еще оставалась в ладони синеглазого.

Кажется, я закричала что-то бессвязное. Плохи дела у моих парней. Богини, когда же они успели стать «моими»?

Оружие победно ухмыльнувшегося Этьена, метнулось к незащищённому горлу Криса.

Я потянулась силой ко всему, что меня окружало. К снегу, к земле, стене замка, старой бумаге, шерсти плащей, стали в их руках…

Длинноволосый охнул, Крис совсем не по-рыцарски ударил его сапогом в живот. Сталь прошла в пальце от шеи синеглазого. Барон тут же отбросил ставший бесполезным эфес сломанной шпаги и перекинул кинжал в правую руку.

Оружие Этьена огрызнулось на касание магии голубоватыми искрами. Такие, передающиеся по наследству, фамильные железки всегда защищают от изменений, чтобы оружие не обернулась против хозяина. Заметив, это аристократ насмешливо скривил губы.

— Что Оуэн, слабо драться с честью? Один на один, без девчонки? Только перед магистрами такой смелый…

Меня обожгло яростным взглядом синих глаз. И нити начавшего формироваться изменения исчезли.

Я вспомнила день, когда во мне проснулась сила. Час, когда брат выступал на турнире в честь Рождения Осени, маменька пила капли, а отец в кои-то веки смахнул с фамильного клинка пыль.

Илберт тогда проиграл. А мы все на это смотрели сидя на местах для почетных гостей. Противник брата, дородный сын сквайра из Винии, уже поднимал клинок, то ли для того чтобы отсалютовать дамам, то ли для того чтобы нанести последний удар… Маменька упала в обморок на руки отца. А я сжала кулаки, собирая в них нити силы. Инстинктивно, еще не понимая, что происходит. И закричала:

— Не-е-ет!

Доспехи сквайра на миг, на долю секунды раскалились, напитанные, как мне казалось, страхом и яростью. На самом деле — огнем, из ближайшей жаровни, который я неосознанно перенесла на железо. Изменение было мгновенным и тот час откатилось назад, но этого хватило, чтобы победитель, заорав дурным голосом, упал на истоптанный песок ристалища и, хрипя, принялся кататься по земле.

Сын сквайра выжил, обзаведясь жуткими ожогами. Меня, слава Девам, не тронули. Чего это стоило отцу, я так и не узнала, слишком расстроенная тем, что брат не хочет меня видеть.

Меня, младшую сестру! Ту, которая, поставила под сомнение его честь. Ту, что дала повод сказать о нем, как о спрятавшемся за юбку мужчине. Ведь сплетникам порой всё равно сколько лет той, кто её носит.

Никогда ни до, ни после Илберт Астер не злился на меня так сильно, как в те дни. Никогда не отворачивался, словно перед ним незнакомка недостойная его внимания.

А матушка тайком подарила изумрудное ожерелье с сережками.

Что важнее жизнь или честь? Брат был уверен, что честь. Но, глядя на сцепившихся парней, я уже была совсем не так уверена в этом, как прежде.

Никто так и не научил меня, как поступать в подобных ситуациях. Почему вместо этого мы составляем ранги чувствительности компонентов?

Барон дернул за завязки плаща, скупым рывком перехватывая ткань, и швырнул ее в лицо Этьена, дезориентируя и заставляя того, нелепо взмахнуть шпагой. Крис тут же полоснул противника по руке ножом. И дорогая железка южанина, падая, загремела по припорошенным снегом камням двора.

Не дав ему опомниться, Крис ударил снова. Кулаком в челюсть. Бой уже не казался мне таким уж рыцарским, все больше напоминая кабацкую драку.

Закричал Жоэл, и я развернулась, готовая увидеть истекающего кровью парня. Но это был не крик отчаяния, это был крик победы. «Варвар» стоял обезоруженный. Сабля валялась в окроплённом кровью снегу. Эмери держался за запястье, зажимая рану, а кончик шпаги Жоэла, подрагивал в двух пальцах от его лица.

— Крис! — позвал рыжий.