Та сторона. Вып. 01-07 - [12]

И.Г. В Москве книги мгновенно расходятся.

В.К. "Ну, ладно, я съезжу на книжную ярмарку. Если там будут на вас заявки…" — Я думаю: "Ну какие на меня заявки будут на книжной ярмарке, если там моих книг нет, никакой рекламы предварительной не было?" — "Ну, я вам потом позвоню…" — А потом ид у мимо отдела этого… Там какая-то смесь коммерческих и издательских фирм… И там этот товарищ, который со мной говорил, говорит по телефону: "Что, жевательная резинка? Да, если большая партия, то со скидкой. Да, газвода тоже есть, можете приезжать." Ну, и пошёл я, солнцем палимый… (Смеётся). Понял я, какое там будет моё полное собрание сочинений.

И.Г. Может, они пытаются выжить этим…

В.К. Звонят постоянно, и все предлагают самые заманчивые вещи, но, позвонив, быстро куда-то линяют…

Ю.Н. То есть, ничего реального сейчас нет?

В.К. Реальное есть, кое-что, но я боюсь даже говорить… Чтоб не сглазить…

Ю.Н. и И.Г. (хором). Лучше тогда не надо!

В.К. Ну, а самое реальное, это вот "91-е издательство", и дополнительный том, куда входят новые вещи.

Ю.Н. А никто не хотел экранизировать ещё что-нибудь?

В.К. Упаси Господи, а кто сейчас будет экранизировать? У нас же нет советского кинематографа, практически. Детского по крайней мере…

Ю.Н. Но некоторые всё-таки снимают ещё фильмы…

В.К. Может, и снимают, а кто их видел?.. Да, кстати, насчёт «Корабликов» сказали — а где вы их, откуда вы их взяли?

Ю.Н. Я их не читал.

И.Г. А читал только я. Когда вёз…

Ю.Н. Он вёз рукопись…

В.К. А, я вам рукопись давал?

И.Г. Ну, я в Ленинград же отвозил…

В.К. Ах, да…

И.Г. Естественно, я за ночь прочитал. А "Терра фантастика" — они как там сейчас?

В.К. Обещают выпустить…

И.Г. Всё обещают?

В.К. Позвонил мне их молодой редактор, литературный, который начал вести эту рукопись. Очень бойко со мной поспорил о некоторых вопросах. Но со мной спорить вообще по тексту, это… Где сядешь, там и слезешь.

Ю.Н. Вот такой интересный вопрос, хотя странный: "Что Владиславу Петровичу не нравится в его книгах?" Есть ли что-то такое?

В.К. Ну, конечно есть, и очень много…

Ю.Н. (перебивает). Ну, не то что конкретно по каждой книге, мелочи какие-то… А допустим, если взять ранние произведения… Там ещё дальше такие есть вопросы: не было ли желания что-то переписать?..

В.К. Ну, если самые ранние, то, может быть…

Ю.Н. (перебивает). Ну, не самые, а 70-х годов, например…

В.К. (тяжело вздохнув). Знаете, я, наверно, сейчас конкретно и не скажу, потому что все свои вещи я писал достаточно искренне, не стремился к конъюктуре какой-то… И куда-то подлаживаться, подделываться… То, что мне не нравится, это может не нравиться в чисто художественном плане. Может быть, где-то слишком затянутые диалоги, рыхлое композиционное построение, непроработанность каких-то образов. То есть то, что в чисто художественном плане меня не устраивает, как мастера. Я чувствую, что, как литератор, я где-то в чём-то не дотянул: неинтересно, сухо, неубедительно, может быть. Но где конкретно — это слишком долгий разговор… Да и вообще, честно говоря, — я готов признать, что многое мне не нравится, но, так сказать, выворачивать свои внутренности и раскладывать их перед читателями не хочется.

Ю.Н. Людей, собственно, интересует вопрос, насколько изменились ваши взгляды…

В.К. Взгляды — на что?

Ю.Н. Ну, вообще, на всё, о чём вы писали, на жизнь там… Ну, хоть на что… В.К. Нет, если обсуждать вопрос, как изменились взгляды, тогда надо ставить его более конкретно: какие взгляды, на что — на жизнь, на политику, на литературу, на семью… на космос… на философию… А так взгляды особенно, по-моему, ни на что и не и зменились.

И.Г. Ну, вот относительно "Мальчика со шпагой"…

В.К. Абсолютно не изменились. То есть, я считаю, что пионерская организация — она была полезной, и то, что её полностью прихлопнули и разогнали — это одна из многих глупостей нашей перестройки… Эта, знаете, банальная фраза — "выплёскивать ребёнка вместе с водой". Она во многом, конечно, была рычагом идеологического и педагогического давления, тоталитарного. Но ведь были же там и светлые пятна, и светлые ростки какие-то.

Ю.Н. Да, но она, как организация была достаточно формальной. Светлые пятна были как бы сами по себе, по-моему, а целиком-то она просто не могла существовать…

В.К. Ну, так вместе с организацией светлые пятна уничтожили. А лучше сейчас, что вообще никакой организации нет?

Ю.Н. Конечно, плохо. Но даже если бы её никто не разваливал, она бы всё равно не выдержала бы новых условий, как организация.

В.К. Но она могла бы трансформироваться постепенно, возможно в лучшую сторону.

Ю.Н. Да, вот этим надо было серьёзно заниматься. И.Г. Этим не занимаются.

В.К. Находились люди, которые активно стремились её видоизменить, но ведь и этих людей погнали, и всё прочее… И те люди, которых в тоталитарные времена считали крамольниками, диссидентами, чуть ли не антисоветчиками, а может, и просто антисоветчиками, потом — сейчас — оказываются носителями коммунистической педагогики, тоталитаризма и всего прочего. Ведь теперь, если красный галстук — то это уже однозначно плохо, если барабанщики — то это, значит, "пропаганда казарменного образа жизни", если трубачи — это обязательно тема для пародии… Нет никакой середины, как маятник — то туда, то сюда.