Та, которую люблю - [22]

— Послушайте, — окликнула она проходящего мимо санитара. — Если вы сейчас не заняты, отнесите, пожалуйста, этот букет в геронтологическое отделение и скажите сестре, чтобы она раздала цветы пациентам. Пожилым людям это будет приятно.

— Что, надоедливый поклонник прислал? — пошутил тот.

Джин покраснела, хотя это предположение было так же далеко от истины, как и догадки Майка.

Она вернулась к столу и напечатала протокол собрания, а потом подготовила титульный лист. Она подчеркнула резолюцию собрания жирной чертой и ниже перечислила всех присутствовавших. Дойдя до имени «Майк Брэдли», она вспомнила, как впервые напечатала его.

Джин сидела в канцелярии Центральной городской больницы и печатала список зачисленных на работу молодых специалистов. Когда она внесла в него последнюю фамилию, то подняла голову и увидела пару голубых глаз, глядящих на нее сверху вниз.

— Джин Мортон — какое звучное имя! — проговорил молодой человек, прочтя надпись на ее нагрудном знаке.

Она вспыхнула, потеряла дар речи и почти мгновенно поняла, что влюбилась. До сих пор Джин считала, что любовь должна приходить медленно и постепенно, подкрадываясь, как туман с поверхности озера. Но в тот момент она словно почувствовала удар тока.

Майк Брэдли!

Джин снова прочла это имя и вздохнула. Она хорошо помнила их первую встречу, но развитие отношений тонуло в дымке. Сейчас, почти восемь лет спустя, ей казалось, что они никогда не расставались. Но на самом деле Майк постоянно дежурил в больнице, а она училась, работала на полставки в канцелярии и еще подрабатывала официанткой по выходным.

Наверное, их занятость делала часы, проведенные вместе, более насыщенными, подумала Джин, машинально рисуя крошечные ромашки вокруг его имени.

Она редко обращалась к этим воспоминаниям. Они хранились глубоко в ее душе, как драгоценный бриллиант, блеск которого может потускнеть от частого использования.

Джин перечеркнула нарисованные ромашки, вздохнула и повернулась к машинке, чтобы заново напечатать испорченный титульный лист.

Дверь открылась и вошел Майк.

— У меня тогда был лямблиоз! — проговорила Джин, и, только увидев озадаченное выражение его лица, поняла, что высказала вслух свои мысли. Но, поскольку слова были сказаны, она решила продолжить: — Меня тошнило, а ты был уверен, что я либо притворяюсь, либо беременна, и ни то, ни другое тебе не нравилось.

Она схватила свежеотпечатанную страницу, вложила ее в папку и передвинула все это на стол Майку.

Выражение его лица было хмурым, но причиной этого была не Джин. Такой вид бывал у него раньше, когда он перебирал свою феноменальную память в поисках необходимой информации. Возможно, он даже не слышал ее выпада.

— Что там случилось? — спросила Джин, забыв о своих собственных несчастьях.

— Это та женщина, которая вчера попала в автомобильную аварию, — пробормотал он и пристально посмотрел на нее. — Джин, у Миллера есть статья о скрытом кровотечении в нарушенной плаценте. Ты не могла бы найти ее для меня?

Он исчез за дверью прежде, чем Джин успела подойти к книжной полке. Она достаточно разбиралась в медицине, чтобы понимать, насколько опасным для матери и плода может быть отслоение плаценты от стенки матки. Обычно первым признаком этого является маточное кровотечение, сопровождающееся болезненными схватками. Майк сказал о скрытом кровотечении. Значит, типичных симптомов нет?

Она нашла статью и принялась читать ее. Там шла речь о проблемах с переносом крови к плоду, повышении внутриматочного давления, образовании сгустков крови. Такое состояние угрожало жизни и матери, и ребенка. Майк не сказал, какой срок беременности у этой женщины. Выживет ли ребенок в случае преждевременных родов?

Майк снова вошел в кабинет и, не говоря ни слова, взял книгу из ее рук.

— Ага, так я и думал! — пробормотал он, проглядев статью, и снова вышел.

На этот раз он вернулся не скоро. Джин заметила, что его белая рубашка, несмотря на работающие кондиционеры, увлажнилась от пота.

— С ней все в порядке? — спросила Джин. Майк кивнул. — А как ребенок? — с замирающим сердцем прошептала она.

После рождения Софии дети были предметом ее особой тревоги.

— Мы поместили его в кювезу, — сказал он, тяжело опускаясь на стул. — Надо, чтобы кто-нибудь, у кого есть опыт ухода за недоношенными детьми, поговорил с этой женщиной, когда она немного придет в себя.

— Хорошо, — откликнулась Джин. — Клер позаботится об этом и позвонит в ассоциацию родителей недоношенных детей. Они пришлют кого-нибудь для помощи и консультации. — Она говорила спокойно, но ее сердце тревожно билось. — Насколько раньше срока он родился?

— Мать считает, что у нее было тридцать четыре недели, но я в этом не уверен. Ребенок весит меньше двух килограммов.

София весила килограмм семьсот граммов. Крошечное существо, которое походило больше на ободранного кролика, чем на человеческого детеныша. Джин бросила вопросительный взгляд на Майка, желая получить заверение, что с ребенком все будет в порядке. Но сейчас никто не мог предсказать его будущее, хотя благодаря техническим новинкам, вроде кювез с поддержанием нужной температуры, влажности и концентрации кислорода, его шансы на выживание были гораздо выше, чем у Софии, родившейся пять лет назад.