— Возмутительно! — проворчал он. — Диктовать человеку, что он может и чего не может ввозить, когда ему открывается случай получить честную прибыль.
Водитель высадил их возле дешевой гостиницы. Второй этаж был бревенчатым, что, видимо, считалось более шикарным, чем простой кирпич. Полы были из листового стекла, рифленого настолько, что по нему можно было ходить не скользя. Ален снял для них двойной номер с видом.
— А это что за штука? — спросил торговец, озирая предложенный вид.
«Штука» высоко торчала над черепичными и шиферными: городскими крышами — круглая кирпичная башня первые двадцать пять метров, а на ней деревянная еще на пятнадцать Вдруг у них на глазах башня навострила пару ушей и принялась отчаянно ими махать.
— Сигнальный телеграф, — сказал Ален. Минуту спустя торговец жалобно воззвал из ванной:
— Как пустить воду из этого крана? Я его по-всякому нажимал — и ничего.
— Его надо повернуть, — сказал Ален и продемонстрировал. — А эту штуковину надо резко дернуть вниз, подержать и отпустить.
— Ну и варвары, — пробормотал торговец.
Вошла пожилая горничная, чтобы показать им, как вешаются их гамаки, и спросить, не найдется ли у них, случаем, кусочка металла ей на память. Они отослали ее и, чтобы не спускаться в обеденный зал, поужинали собственными запасами, а потом легли спать.
Все идет хорошо, подумал Ален, задремывая, очень даже хорошо.
Внезапно он проснулся, но сохранил полную неподвижность. В двойном номере стояла непроницаемая тьма, а где-то совсем рядом слышались осторожные приглушенные звуки. В его голове промелькнули сотни мыслей о лиранском коварстве и двойной игре. Он слегка приоткрыл веки и увидел на чуть более светлом фоне большого окна какую-то фигуру. Если это был грабитель, то редкостный недотепа.
Соседний гамак — торговца — качнулся. С хриплым ревом чего-то вроде «воровские рожи» чернобородый выпрыгнул из гамака на незваного гостя, но его ступни запутались в сетке, и он хлопнулся животом об пол.
Грабитель — если это был грабитель — не скользнул уверенно к двери. Он выпрямился — все еще на фоне окна и сказал со вздохом:
— Вам нечего опасаться, Я не окажу сопротивления.
Ален спрыгнул с гамака и помог торговцу встать.
— Он сказал, что не хочет драться, — сообщил он торговцу.
Чернобородый ухватил неизвестного за плечи и встряхнул, будто крысу.
— Так, значит, подлый негодяй, еще и трус! — загремел он. — Посвети нам, герольд.
Ален достал неспешную спичку, вздул огонек, со скрипом подкачал паяльную лампу, пока из-за носика не вырвалась струйка угольной пыли, и зажег ее. Еще десяток качков — и жар от огня обеспечил поддержание давления.
Тем временем торговец спрашивал на своем ломаном лирском:
— Что делать тут, вор? Какой причин воровать наш комнат?
Герольд поднес шипящую лампу к окну и осветил лицо, совсем не похожее на землистую физиономию преступника с бегающими глазками. Тонкие черты говорили о дисциплине и умении мыслить.
— Что тебе понадобилось здесь? — спросил Ален.
— Металл, — просто сказал незнакомец. — Я думал, у вас найдется кусочек железа.
В первый раз лирец назвал определенный металл. Разумеется, он употребил веганское название железа.
— Ты разборчив, — сказал герольд. — Почему именно железо?
— Я слышал, что оно обладает некоторыми особыми свойствами — может быть, вы объясните их мне, прежде чем сдадите меня полиции? Правда ли, что, как мы слышали, масса железа, чьим кристаллам резкий удар придал определенное направление, притянет другой кусок железа с силой, зависящей от расстояния между ними?
— Это правда, — сказал герольд, изучая лицо незнакомца, которое загорелось энтузиазмом, и добавил: — Это направление достигается гораздо проще и обязательно, если поместить массу железа в электрическое поле — то есть в пространство, окружающее прохождение потока электронов через проводник.
Ему пришлось часто прибегать к веганским терминам. На лирском не было слов «электрический», «электрон», «проводник».
Лицо незнакомца вытянулось.
— Я пытался осмыслить феномены, о которых ты говоришь. Но они выше моего понимания, — признался он. — Я расспрашивал других межзвездных путешественников, и они тоже говорили об этом, но я не в силах понять… От души благодарю тебя, ты был очень любезен. Однако я не стану больше докучать вам, пока вы не вызовете стражу.
— Ты слишком легко сдаешься, — сказал Ален. — А уж для ученого даже чересчур легко. Если мы сдадим тебя страже, последует разбирательство, дача показаний и все такое прочее. Наше время на вашей планете ограничено, и не думаю, что для нас имеет смысл тратить его на разбирательства с тобой.
Торговец выпустил плечо своего пленника и проворчал:
— Почему ты не спросить, есть мы железо. Я сказать тебе нет. Обыск, обыск, забирать все металл. Мы не даем тебя полиция. Жалею повреждать твою руку. Вот для тебя, — чернобородый вытащил горсть своих образчиков и выбрал троепламенный камень покрупнее. — Ты не будь ceрдит меня, — сказал он, вкладывая камень в руку лирца.
— Я не могу… — сказал ученый. Чернобородый загнул его пальцы на камне и пробурчал:
— Я давать, ты брать. Может, купить железо на, э?
