Та доля славы - [2]

Рассказы, написанные Полом и Корнблатом в соавторстве, были собраны в «Эффекте чуда», «Критической массе», «Прежде Вселенной» и «Наше лучшее». До недавнего времени мне пришлось бы сказать, что Корнблат давно не печатается, но, к счастью, «НЕСФА-Пресс» в 1996 году, опубликовала большой ретроспективный сборник Корнблата «His Share of Glory: The Complete Short Fiction of С M. Kornbluth (NESFA Press, P.O. Box 809, Framingham, MA 077101-203, wvw.nesfa.org $27.00), — сборник, который, точно отвечая своему названию «Его доля славы», все рассказы СМ. Корнблата», действительно включает практически все, что Корнблат когда-либо публиковал под собственной фамилией, и заслуживает почетного места в библиотеках серьезных любителей научной фантастики.

Та доля славы

Юный Ален, один из тысячи в огромной трапезной, машинально жевал под голос чтеца, монотонно звучавший в глубокой тишине зала. Нынешний урок сводился к списку слов из лексикона мореходов планеты Фетида VIII.

— «Тлон» — корабль, — бубнил чтец.

«Ртло» — несколько кораблей без указания числа.

«Лонг» — несколько кораблей, число которых известно и модифицируется кардинально,

«Онгр» — корабль в скоплении других кораблей и модифицируется ординарно.

«Нгрт» — первый корабль в скоплении кораблей, исключение к «онгр».

К Адену на цыпочках приблизился брат трудник.

— Тебя призывает ректор, — шепнул он. У Алена не хватило времени впасть в панику, хотя вызов послушника к ректору был веской причиной для паники. Он выскользнул из трапезной, вошел в северо-нанравленный коридор и вышел у двери своей кельи через минуту и четверть мили от трапезной. Торопливо, но тщательно он сменил серый балахон на костюм герольда посреди каморки, которая могла похвастать табуреткой, рукомойником, конторкой и парой пресс-папье. Ален, разумный молодой человек, не думал, что нарушил какое-либо правило сложного устава Ордена, но ведь он мог сделать это по неведению. Не исключено, пришло ему в голову, что келью он видит в последний раз.

Он обвел ее взглядом — авось все-таки не последним! — с любовью задержав его на стеллажике с кассетами. Там выстроились «Никольсон о марсианских глаголах», «Новый оксфордский венерианский словарь», внушительный шестикассетный «Немецко-ганимедианский разговорник», опубликованный давным-давно и далеко отсюда в Лейпциге. Но имелись и более современные работы: «Языки Галактики — эссеистйческая квалификация», «Полная грамматика цефейского», «Словарь венерианского II с самопроизношением» — десятки и десятки, ну и конечно, заигранная кассета макиавеллиевского «Князя».

Ну, будет, будет! Ален расчесал аккуратно бородку и вышел в юго-направленный коридор. На первом же пересечении перешел в восточно-направленный и минуту спустя уже стоял перед светским секретарем ректора.

— Лучше освежи в памяти неправильные лирские глаголы, — панибратски сказал секретарь. — Там торговец, который подыскивает дешевого герольда для поездочки на Лиру IV.

Вот так Ален без проволочек узнал, что его не вышвыривают из Ордена, а повышают до статуса Действующего Герольда. Но, как и полагается герольду, он ничем не выдал своего глубочайшего облегчения, Однако советом секретаря воспользовался и благоразумно настроился на лирский язык.

Пока он мысленно барахтался в склонении существительных, означающих только неодушевленные предметы, голос ректора — и каким же медовым был этот голос! — зазвучал из внутреннего телефона на секретарском столе.

— Пустите послушника Алена, — распорядился Великий Герольд.

Быстро одернув одеяние, юноша вошел в гигантский кабинет ректора, над письменным столом которого рыдала бриллиантами печать Ордена. Там он увидел незнакомого человека и заключил, что это и есть торговец — чернобородый типчик в веганском плаще, который облегал его коренастую фигуру очень и очень неэлегантно.

И сказал ректор:

— Послушник, венцом твоих стараний будет, если ты будешь сочтен пригодным… — Он учтиво обернулся к торговцу, который досадливо пожал плечами.

— Мне все одно, — пробормотал чернобородый. — Кто-то подешевле, кто-то знающий феню лирского жулья, богатеющего на драгоценных камнях, а главное, кто-то без проволочек. Накладные расходы высасывают из меня кровь, пока корабль торчит без толку в поле. А когда мы выйдем в космос, моя безмозглая команда, уж конечно, будет почем зря жечь бесценные литры моего топлива. А когда мы прибудем, бесчестные лиры, само собой, довершат мое разорение, присвоив даже ту крохотную прибыль, на какую я рассчитываю, Почтенный Великий Герольд, сдайте мне этого желторотика подешевле, и я пожелаю вам счастливо оставаться.

Мохнатые брови ректора сурово насупились.

— Торговец, — произнес он звучно, — нашей миссий утилитарнской галактической культуры нет дела до твоей прибыли. Я прошу тебя испытать этого юношу и, если ты найдешь его готовым, предложить ему должность твоего герольда в твоем полете. Он будет хорошо тебе служить, ибо был обучен тому, что коммерция и слова — ее посредники, суть связующие узы, которые в грядущем объединят космос в единое человечество. Не внушай себе, будто Колледж и Орден Герольдов всего лишь пособники в твоем коммерческом предприятии.