Т-а и-та - [54]

— Я придумал… Я нашел способ устроить вашу Тайну и выручить всех вас из беды. — услышала его голос Ника.

— Как? Что? Но как же? Как же?

— Да очень просто, — улыбаясь, произнес доктор, — пока не вернется из-за границы ваш барон, я продержу девочку у себя. Правда, квартирка у меня малюсенькая при госпитале, но, авось, места хватит. А денщик мой, Иван, славный парень и будет не худшей нянькой для вашей Тайночки, нежели ваш, как его… Бисмарк.

— О, какой вы милый, доктор, и как я вас за это люблю! — вырвалось бессознательно из уст Ники, — и как вам отплатить за все это, уж и не знаю сама.

— А я научу…

— Научите, пожалуйста.

— Стало быть, вы находите, что я достоин награды? — тонко улыбнулся Дмитрий Львович.

— Конечно! Конечно!

— В таком случае, разрешите мне приехать к вам в вашу далекую Манчжурию и сказать вашим родителям: «вот девушка, сердце которой — сокровище, и оберегать его от ударов судьбы почел бы за счастье каждый, а я больше, нежели кто-либо другой»?

Но для этого надо, чтобы и это чуткое милое сердечко забилось сильнее для меня. Я буду терпелив. Я буду ждать. И дайте мне слово, Ника Николаевна, если вам понадобится верный друг и защитник, любящее, преданное сердце, вы позовете Дмитрия Калинина.

Голос Дмитрия Львовича упал до шепота. Полны любви и ласки были сейчас его открытые честные глаза. В уголке у рояля их никто не слышал. Нета пела. Все присутствующие были поглощены ее пением. Даже Вовка и Золотая рыбка оставили на время свои торты и обратились в слух.

Сердце Ники билось сильно и неровно. Ей, считавшейся еще ребенком, девочкой, в ее юные шестнадцать лет, открыл свою душу этот сильный, честный, благородный человек, брат любимой Зои Львовны, принесший все свои силы на алтарь человечества. Под звуки пения Неты, он шептал ей о том, как он узнал от сестры о их бедной сиротке Таиточке, как тронуло его ее, Никина, доброта и как он сам себе сказал:

«Вот та, которую ждет мое сердце, та, которую я с первых лет юности бессознательно предчувствовал и любил».

— Я не требую, — говорил он, — чтобы вы теперь же, по выходе из степ учебного заведения, дали слово соединить вашу жизнь с моей, но когда-нибудь… Когда я докажу свою преданность на деле, когда вы больше узнаете меня…

О, как забилось сердце Ники, как, бурно заколотилось оно в груди при этих словах. Умное честное лицо Калинина дышало глубоким чувством. Открытые, смелые глаза впивались ей в душу.

— Вы мне очень нравитесь, — смущенно пролепетала Ника, — и я уверена, что сильно и крепко могу привязаться к вам. Вы такой честный, благородный, нравственно красивый… Зоя Львовна рассказывала мне столько хорошего о вас… Каждая девушка только гордилась бы стать вашей женой. Но… Но я еще так мало знаю жизнь… Я такая глупая… Ведь у меня одни шалости в голове, детские проказы… Какая же из меня выйдет жена?!

— Я не тороплю вас, Ника, но когда-нибудь потом… Вы позовете меня?

— О, да, да! Ведь вы же лучший из людей, которых я встречала! — вырвалось из груди Ники так искренно и непроизвольно, что Дмитрий Львович не мог не наклониться и не поцеловать маленькую ручку, протянувшуюся к его сильной энергичной руке.

— Ну, а теперь я бегу успокоить Ефима. Вечером в дортуаре сообщу нашим о том, что до поры до времени вы берете Таиточку к себе, — произнесла веселым шепотом Ника.

— Жалею, что не могу сделать этого на более продолжительное время и тем заручиться вашим расположением, — заметил молодой доктор.

— О, оно и так есть! — и с лукавым смехом девушка подбежала к столу, схватила из вазы с фруктами большую сочную грушу и, шепнув по дороге Зое Львовне, что она отнесет грушу Таите, незаметно проскользнула в коридор.

Глава XVII

Как пустынен и скучен кажется этот бесконечными коридор после веселого оживления, господствовавшего в квартире начальницы! Как мертво молчит после дивного, чарующего пения Неточки эта гробовая тишина!

На лестнице, к которой медленно подходит Ника, царит полутьма. Вот и площадка, на которой ее поджидала на Рождество Сказка и где она испугалась чуть ли не до обморока тогда. Бедная Заря! Какой пустенькой и ничтожной кажется она теперь Нике. Эго глупое, смешное взаимное «обожание» так надоедает в конце концов. А дружба их не клеится как-то, очевидно, трудно дружить с девочкой другого класса. Но все равно. Теперь скоро выпуск. Недолго уже осталось. Сразу после Пасхи начнутся экзамены, а потом тридцать пять юных девушек, как птицы, вылетят на свободу. И она, Ника, в числе этих счастливиц. И улетит она на свою милую маньчжурскую границу, в страну сопок и гаоляна, в страну загадочного востока, где Нику ждет не дождется родная семья. Улетит туда Ника, а доктор Дмитрий Львович останется здесь. Они будут переписываться, общаться на расстоянии многих тысяч верст друг с другом… А потом?.. Сердце замирает в груди Ники, лицо ее вспыхивает румянцем. А потом он приедет. Они обвенчаются, и она, Ника, будет счастлива, как могут быть счастливы люди только в сказках…

Ника так погружена в свои мысли, что не замечает, как какая-то темная тень скользит все время за ней, придерживаясь неосвещенных углов коридора. Быстро приближается девушка к знакомой двери и стучит в нее условными звуками три раза подряд.