Сюрпризы моря - [18]
Я прохожу под снижающимся сводом грота, в котором Альбер Фалько обнаружил бодрствующую акулу-кормилицу. В состоянии ли акулы нормально дышать, когда они останавливаются? До последнего времени предполагалось, что нет.
У входа в грот, в который я проник, плавали голубые рыбы-хирурги (наверху и внизу справа) в сопровождении коричнево-полосатых лютьянов (семейство рифовых окуней). Около рифов каждый кубический метр воды имеет обитателей.
На следующий день после памятного совещания в отеле «Зази-Ха» мы, объединив обе команды, приступили к непосредственной проверке высказанных там гипотез.
Погружаясь небольшими группами, по 3–4 человека, мы размещали на дне необходимую измерительную аппаратуру.
Прежде всего, мы попытались установить наличие какого-либо течения в гротах. Действительно, течение существовало… на поверхности! Там оно ощущалось. Требовалось даже некоторое усилие, чтобы его преодолеть. Если акулы нуждались для дыхания в движущейся воде, то им следовало держаться повыше, меж тем как возникало впечатление, что выбирали они гроты, над которыми нависали утесы, представляющие именно укрытие от потока. В «водных траншеях», где были расположены их пещеры, вода не двигалась.
Вот, например, грот, где обнаружился наш первый кархаринус. Сейчас грот пуст. Я в сопровождении Бернара Делемота и Жака Делькутера проникаю внутрь, прихватив пластиковый пакет флуоресцеина. Всем спелеологам знаком этот краситель с зеленым свечением, совершенно безвредный для животных и растений и столь незаменимый при поиске карстовых источников.
Поставив пакет на дно грота, я готовлюсь вскрыть его ударом гарпуна. Бернар освещает место, а Жак произведет киносъемку: пленка с большей гарантией поможет обнаружить течение, чем просто визуальное наблюдение. Я протыкаю пакет и вытряхиваю его содержимое. Светящееся облако вокруг меня неподвижно, и кинопленка удостоверит это впечатление. В гроте нет никаких течений, он заполнен совершенно спокойной водой.
Но если акулы не рассчитывают на движение жидкости, увеличивающее эффективность кислородного обмена, то не обладает ли вода в гротах сравнительно большим содержанием кислорода?
Чтобы выяснить это, аквалангисты изображают нечто вроде живого ковшевого эскалатора: один за другим непрерывной цепочкой они поднимают со дна батометры с водой. Я поручу лабораториям доктора Джона Хилла в Техасском университете анализ этих проб.
Исследовалось также содержание в воде углекислоты, солей ионов металла и органических веществ во взвесях. Химики не обнаружили существенной разницы между контрольными пробами воды, взятыми из гротов, и пробами из различных близлежащих мест, а так же на глубине у рифов.
В частности, вода в гротах была и не более пресной, как в последний момент предположил Рамон Браво. Уменьшение солености не оказалось скрытым фактором, привлекающим акул.
Не явилось таким фактором и проникновение в гроты теплых вод из донных источников, как предполагал Мишель Делуар. Точные термометры удостоверили, что в гротах и на открытой воде температура одинакова.
Тайна сохранялась. Столь же непроницаемая, как… мрак самих гротов! Мы отчетливо установили, что акулы отдыхают — прекращают двигаться — долгий период, но не преуспели в выяснении того, почему они забираются в гроты.
Нет ничего невероятного в том, что они занимаются в гротах любовью, как предположил Бернар Делемот. «Акул-кормилиц, — аргументирует защитник этой теории, — в настоящий момент в „дортуарах“ значительно больше, чем в предшествующие недели, а ведь именно сейчас наступил период их размножения. Конечно, можно усмотреть в этом лишь простое совпадение, игру случая».
Объяснение Делемота не представляется мне единственным. Я испытываю склонность к «естественным» допущениям. Почему вообще животные — в том числе и человек — пользуются пещерами? Для самозащиты… В замкнутом пространстве с узким входом обороняться легче, чем на открытом месте, где можно подвергнуться нападению с любой стороны.
Грот служит лучшим естественным убежищем. Я бы сказал, что у большинства животных, обитающих как на суше, так и в море, существует некий «пещерный инстинкт».
Акулы — крупные хищники, занимающие место на вершине пищевой пирамиды океана, — не имеют, разумеется, врагов, которых им следовало бы опасаться, за исключением касаток и более мощных акул. Это не означает, что они могут не иметь пещерного инстинкта. Мне представляется, что они должны испытывать в гротах облегчение, когда скрываются там, истощенные, больные и раненые.
Альбер Фалько разделяет этот взгляд: «Акула, „спящая“ в гроте, имеет какое-то поражение. Конечно, чтобы убедиться в этом, ее надо убить и сделать вскрытие. Это не наш метод. Мы можем лишь наблюдать и рассуждать, опираясь на аналогии. Во время погружений я много раз видел, как больные рыбы пытаются укрыться на дне, преимущественно в скальных нагромождениях. Несколько лет назад, когда наш мероу Жожо проглотил как обжора джутовый пакет, в котором мы приносили ему пищу, он все дни лежал в пещере в таком же положении, как акулы вод Мюжере, пока не выздоровел… Здесь много рыбаков. Они ставят
