Алексей Леонидович, он же – господин Монокль, хозяин трактира «Бодрые поползновения», временно оставшийся в палаточном лагере и только что проводивший микроавтобус с уцелевшими спортсменами и егерями, вдруг почувствовал укол в ладонь. Он не поверил своим глазам – именно глазам, а не одному глазу, левому, который долгое время не мог видеть из-за пронзившей веко рыболовной блесны. Теперь левый глаз тоже видел, и оба глаза видели на ладони Алексея Леонидовича блесну – ту самую. Господин Монокль все понял, извлек монокль и отбросил его в сторону. Прицепившееся прозвище, конечно, никуда не денется, да и черт с ним, с прозвищем…
За рулем микроавтобуса, покидающего заповедник Кабанье урочище, был Евдокимыч. Пассажирами – Лёва, Павел, Волгарь, Магз, Сфагнум, Станислав Пашкевич, Борис Яковлевич, Сэмэн, Прохор, Нинель и Осока. И водитель, и пассажиры молчали. Никто не решался заговорить первым – слишком многое можно было бы сказать каждому.
При подъезде к контрольно-пропускному пункту Евдокимыч притормозил, но ворота тут же открылись, и водитель до упора вдавил педаль газа. Быстрей, быстрей отсюда, из этого проклятого заповедника! Однако далеко не уехал. И, резко остановив машину, отчего пассажиры едва не попадали со своих мест, Евдокимыч как-то бережно погладил себя по голове. Посмотрев сначала на дочь, потом на остальных, спросил:
– Господа знатные рыболовы, тудыть вас растудыть, у меня, не иначе, волосы на голове расти начали, а?
– Гы-гы-гы-гы… – зашелся в смехе Павел.
– Точно, выросли, – подтвердил Магз, только что снявший с глаз повязку. И закричал: – Ребята, я вижу, вижу, тудыть вас всех растудыть!!!
– А мне вроде бы полегчало, – очнулся Сэмэн, голова которого покоилась на коленях Нинель.
– Я тоже никакой боли не чувствую, – сказал Сфагнум, потирая свою задницу, недавно атакованную кабаном.
– И у меня рука прошла, – констатировал Борис Яковлевич.
– А у меня – бок болеть перестал, – улыбнулась Осока.
– Волгарь, ну что ты на меня уставился? – спросила Нинель, снимая парик. – У меня вот тоже волосы расти начали. А твой-то сексуальный потенциал все такой же мощный?
– Не знаю, – заскромничал нижегородец. – Если будет необходимо – вернусь в заповедник, поймаю волосатого угря и тогда – ух!
Рассмеялись все, хотя большинство и не поняли шутки юмора. А Павел, посерьезнев, окинув взглядом старых и новых друзей, нежно приобнял Осоку и сказал:
– Нет, товарищи, вы как хотите, а я, то есть мы, в Кабанье урочище впредь больше – ни ногой. Хотя…
