Сюита «Ландшафт и этнос» - [44]

Многие сторонники эволюционной теории, включая Ч. Дарвина, считают, что современный человек продолжает подвергаться такому же естественному отбору, который прежде действовал на его предков[прим. 19] другие сомневаются в этом, приводя следующие основания: "Постепенное ослабление борьбы за существование неминуемо вело к выходу человека из состава биоценоза. Этот медленно протекавший процесс привел к тому, что естественный отбор для человека сначала ослаблен, а затем совсем прекратился... Но отсутствие естественного отбора было равносильно прекращению действия одного из факторов эволюции... и биологическая эволюция человека должна была остановиться. Это произошло около 50000 лет назад, когда оформился кроманьонец"[прим. 20][119, стр. 299].

Я. Я. Рогинский и М. Г. Левин писали, что "в лице современного человека процесс биологической эволюции создал обладателя таких видовых свойств, которые привели к затуханию дальнейшей эволюции. Следовательно, можно не сомневаться в том, что эволюционное развитие человека давно остановилось"[121, стр. 314]. Но так как модификации внутри вида продолжаются, то предмет изучения и при такой постановке проблемы не исчерпан. Однако для продолжения исследования необходимы новый аспект и новая методика, ибо, только описав особенности явления, можно примкнуть к той или другой точке зрения (историю полемики см.[119, стр. 277 и сл.]).

Новые данные

Через четыре года после выхода в свет монографии А. П. Быстрова, Г. Ф. Дебец опубликовал работу с потрясающим выводом. Массивные в древности кости черепа утончаются (грацилизация), причем это происходит не постепенно, а рывками и не глобально, а по широтным зонам[122]. Так, в субтропической зоне грацилизация черепа произошла в VI тысячелетии до н. э., а в лесной зоне умеренного климата – в I тысячелетии до н. э. С этими датами Г. Ф. Дебец сопоставляет даты перехода от охотничьего хозяйства к земледелию, указывая при этом, что "возможно предположение, что переход к земледелию привел к изменениям в строении черепа"[122, стр. 18]. Впрочем, в равной степени возможно и обратное: изменившийся человек находит для себя другое занятие. Зато вполне справедливо другое соображение Дебеца: "ни сравнительная анатомия, ни этнография не дают нам права считать, что в рамках вида Homo sapiens грацильные формы являются более совершенными"[122, стр. 20].

Правильно! Однако хорошо известно, что модификация одного признака сказывается не только на анатомии человека, но и на его этологии (науке о поведении). Г. Ф. Дебец приходит к выводу, "что дело идет об изменениях, имеющих биологическую сущность"[122, стр. 16]. Следовательно, в условиях исторического бытия в человеческих сообществах продолжают протекать биологические процессы, стимулирующие даже изменения скелета. Но тогда должны быть вариации меньшего диапазона, отражающиеся на физиологии и поведении. Их вскрыть гораздо труднее, однако предположение об их наличии, теперь имеющее прецедент, позволяет нам начать поиски фактора человеческой деятельности, действующего наряду с хорошо известным, социальным. Это должна быть внутривидовая эволюция, принявшая под воздействием общественного начала своеобразные формы.

Поиск решения

Основной материал для эволюционной теории дает палеонтология, но надо помнить, что летопись ее неполна, и вопрос о происхождении и вымирании видов до сих пор составляет предмет полемики[123]. Особенную трудность представляет неточность хронологии, причем допуск при датировке появления или исчезновения видов превышает иногда миллионы лет. Аналогичные трудности мы встречаем и при изучении некоторых соматических подразделений вида Homo sapiens, а именно образования рас первого порядка: европеоидной, монголоидной и негроидной. Следовательно, чисто биологический подход к проблеме, даже при ограничении во времени, не дает нам никаких преимуществ. Кроме того, надо отметить, что расовая принадлежность никак не связана с теми повышенными способностями к адаптации, которые позволили человеку изменить лик планеты; и, наконец, большие расы не являются реальными общностями, а всего лишь подразделениями научной классификации по некоторым внешним признакам: пигментации кожи, строению черепа и т. п. Самое же главное, что подавляющее большинство особей имеет в качестве предков представителей разных рас если не первого, то второго порядка, и, следовательно, реально существующие и непосредственно наблюдаемые сообщества людей всегда гетерогенны. А ведь именно они, известные нам как народности или этносы, и являются коллективными формами существования вида Homo sapiens, взаимодействующими с ландшафтами населяемых ими регионов[89], т. е. элементарными экологическими внутривидовыми таксонами. Следовательно, этнос не умозрительное понятие, а явление природы[124], и раскрытие его содержания, т. е. исчерпывающее определение, и есть цель нашего исследования.

При таком повороте угла зрения в руки исследователя попадает богатый и точно датированный материал, собранный всемирной историей, ибо народности имеют сравнительно короткий срок существования и легко обозримы путем исторического охвата. Наша задача, тем не менее, осложняется тем, что к нашим услугам имеется готовая политическая, социальная, военная, культурная, экономическая история, но этнической истории человечества пока не написано. Обычно же вместо этноса (народности) изучаются либо институт государства, либо общественные отношения, либо культурные традиции. Все это имеет свою ценность, но не отвечает поставленной нами задаче. Поэтому мы ограничимся тем, что заимствуем из гуманитарных наук накопленный ими фактический материал, заново поставив проблему этногенеза.