Сыскные подвиги Тома Сойера. Том Сойер за границей - [12]

– Разве он… он… думает… Скажите ему… скажите ему… – Тут он упал в кресло, ослабевший, измученный, и прошептал еле слышно: «уходите… уходите!..»

Негр, испуганный и растерянный, удалился, а мы все почувствовали, – не знаю, что именно мы почувствовали, но нам было ужасно тяжело смотреть на этого старика, который сидел в кресле, еле дыша и уставившись в пространство неподвижным взглядом. Никто из нас не решался его тревожить; только Бенни тихонько подошла к нему, нежно прижала к себе его старую, седую голову, и между тем как слезы струились по ее щекам, она стала гладить рукой его волосы, сделав нам знак, чтобы мы ушли, и мы вышли из комнаты так тихо, как будто там лежал покойник.

Грустные отправились мы с Томом бродить по лесу, невольно вспоминая, как весело жилось нам здесь прошлым летом, когда все были так счастливы и спокойны, соседи относились почтительно к дяде Сайльсу, и сам дядя Сайльс был такой веселый, простодушный добряк, – а теперь-то взгляните на него! Если он еще не совсем потерял рассудок, то этого недолго ждать. Таково было наше мнение.

День был чудесный, яркий, солнечный; чем дальше уходили мы, приближаясь к прерии, тем роскошнее казались деревья и цветы, так что казалось странным и неестественным, что в таком прекрасном мире могут существовать заботы и огорчения. Вдруг я увидал нечто, отчего у меня волосы поднялись дыбом на голове, а все внутри похолодело, и я схватил Тома за руку.

– Оно там! – прошептал я.

Мы спрятались в кусты, дрожа от страха, и Том сказал:

– Тише! не говори громко.

Оно, то есть привидение, задумчиво сидело на бревне, у лесной опушки. Я стал уговаривать Тома уйти, но он не согласился, а мне было страшно уйти одному. Том сказал, что едва ли нам удастся еще раз видеть так близко привидение и что он хочет насмотреться досыта, даже если бы ему пришлось умереть из-за этого. Я тоже смотрел на привидение, хотя мороз пробегал у меня по спине. Том шепотом делился со мной своими наблюдениями:

– Бедный Джек! – говорил он. – Оно переоделось именно так, как хотел Джек. Теперь мы можем узнать, остались ли у него длинные волосы. Нет, они коротко острижены, точь-в-точь, как хотел Джек. Гек, я никогда не видал привидения более настоящего и более похожего на живое существо.

– Я тоже, – отвечал я. – Мне кажется, я тотчас же узнал бы его, если бы встретил на улице.

– И я узнал бы. Ну, право, оно кажется таким же крепким и здоровым, как был Джек там, на пароходе.

Мы продолжали смотреть. Вдруг Том сказал:

– Знаешь ли, Гек, меня смущает одно странное обстоятельство: ведь привидения не могут являться днем.

– Твоя правда, Том, – я никогда не слыхал, чтобы были дневные привидения.

– Да, сэр, они являются только ночью и не ранее полуночи. Даю тебе слово, что это очень странное привидение. Оно не имеет никакого права расхаживать здесь средь бела дня. И какой у него натуральный вид! Джек говорил, что будет притворяться глухим и немым, чтобы соседи не узнали его по голосу. Как ты думаешь, что сделает это привидение, если мы окликнем его?

– Ради бога, Том, не говори таких ужасов! Если ты это сделаешь, я умру на месте.

– Не пугайся, я не буду кричать. Смотри-ка, Гек, оно почесывает себе голову, видишь?

– Вижу, – что же из этого?

– А вот что: с какой стати привидению почесывать себе голову? Его голова сделана из тумана и ничего не чувствует. Нельзя почесывать туман; всякий дурак это знает.

– Хорошо, если его голова ничего не чувствует, зачем же он ее скребет? Может быть, к нему перешла эта привычка от Джека. Как ты думаешь?

– Нет, сэр, я вовсе этого не думаю. И, сказать правду, мне сильно не нравятся манеры этого привидения. Кроме того, если оно, действительно… Гек!

– Ну, что там еще?

– Сквозь него нельзя видеть, оно не прозрачно!

– Совершенно верно, Том! Оно не более прозрачно, чем корова. Я начинаю думать…

– Гек, оно откусило кусок табака и начинает его жевать! Клянусь богом, это уж слишком странно! Они никогда не жуют – невозможно вообразить себе привидение, которое жует что-нибудь!.. Гек!

– Я слушаю.

– Это вовсе не привидение. Это Джек Дунлап своей собственной персоной!

– Ох, батюшки мои! – воскликнул я невольно.

– Гек Финн, нашли мы какой-нибудь труп под сикоморами?

– Нет.

– Или какой-нибудь признак, что там лежало тело убитого человека?

– Нет.

– Для этого была очень основательная причина – там никогда не было никакого трупа.

– Но, Том, ведь мы же слышали…

– Да, мы слышали крики. Разве это доказывает, что кто-нибудь был убит? Вовсе нет. Мы видели, как два человека гнались за двумя другими людьми, а потом этот малый вышел из-под сикомор, и мы приняли его за привидение. Он столько же похож на привидение, как ты. Это был Джек Дунлап своей собственной персоной, и он остается Джеком Дунлапом до сих пор. Он обстриг себе волосы, именно так, как говорил, и притворяется теперь немым и глухим, точь-в-точь как собирался это сделать тогда. Привидение! Он привидение? Ничего подобного!

Тут я понял все и догадался, что мы приняли за привидение живого человека. И я, и Том страшно обрадовались, что Джек не убит, только не могли решить, будет ли для него приятнее, чтобы мы его узнали или не узнали. Том сказал, что самое лучшее – подойти прямо к нему. Он тотчас же направился к Джеку, а я держался несколько позади, потому что могло оказаться, что это вовсе не Джек, а действительно привидение. Подойдя к Джеку, или его привидению, Том сказал: