Сыскарь из будущего - [51]

– Воеводу позовите! Срочно!

Прибежал стражник. Закричал, что не положено, на что Николай его обругал и послал за воеводой. Через некоторое время тот все-таки пришел, но дверь подвала не открыли.

– Чего звал-то? Покаяться надумал?

– Нет, воевода! Не виновен я, но спросить тебя хочу, ты случаем не просыпался сегодня с утра так же тяжело, как я?

За дверью была тишина, изредка прерываемая сопением воеводы, а затем удивленное:

– Точно, боярин! Ты же это что? Думаешь, что усыпили нас?

– Так и есть, воевода! Обвели нас с тобой, как детей малых, вокруг пальца! Узнай, осталось ли у повара что из вчерашней еды. Если да, то дай на пробу какой-нибудь собаке, и потом последи за ней!

– Посиди пока еще, боярин, а я прознаю, но, если твоя правда, сам казню предателя! – гневно прорычал воевода.

Он ушел. Николай успел пообедать в подвале, насквозь пропахшем отходами человеческой жизнедеятельности. Ноги затекли, потому что прилечь он так и не рискнул, и отсидел почти что все время на корточках. Но наконец он услышал крик воеводы:

– Отпереть немедля!

Послышалась возня, дверь в подпол распахнулась, и яркое солнце ослепило Николая.

– Выходи, боярин, и извини меня! Черт попутал, прости, Господи, мою душу грешную! Заговорил мне зубы этот Волошин, а я ему и поверил! Да как тут не поверить, если вся казна моя у тебя в избе оказалась?

– Ничего, воевода! Не держу я на тебя зла! Сказывай, что узнать удалось!

– Идем! Сам увидишь!

Николаю еще никогда не доводилось бывать в пыточной, и то, что он увидел, повергло его в шок. Одно дело, когда смотришь это в кинотеатре или по телевизору, а совсем другое дело видеть все вживую. Когда они вошли, то первое, что ему бросилось в глаза – это два человека, вернее, это были подобие людей. Они были прикованы к стене, выложенной из крупного камня. На их руках и ногах были железные оковы. Подле них валялась собака, а на лавке сидел полуобнаженный мускулистый мужик в кожаном фартуке. Раньше Николай его уже видел на казни разбойников – это был палач. В руке он держал острый раскаленный прут и методично, не торопясь, крутил его на огне. При появлении воеводы он отложил его в сторону, встал с лавки и поклонился. Только сейчас Николай заметил у дальней стены безжизненное тело еще одного человека.

– Плесни на них воды! – зло приказал воевода.

Палач набрал воды в деревянное ведро из стоящей в углу бочки и облил с ног до головы одного, а затем и другого человека. Когда они зашевелились, Николай с большим трудом в одном из них признал купца Волошина, а в другом татя, который хотел его убить.

– Ну! – грозно рыкнул воевода. – Говори, иуда, почто людей в крепости усыпил и сундук с казной боярину подкинул?

– Мне старший брат приказал, – еле слышно прошептал купец. – Он нам все дело в Твери испортил.

– Говори, какое такое дело? – спросил воевода, но купец замолчал.

По нему было видно, что он боится признаться. Палач взял в руки раскаленный прут и, мерно покачивая его в воздухе, подошел к нему. У купца от страха округлились глаза, он замотал головой и что-то невразумительное замычал. Палач приложил к его оголенному животу красный от жара прут. Раздался истошный крик, противно завоняло паленым мясом, и купец снова потерял сознание.

– А собака, что – тоже мертва? – жалобно спросил Николай.

– Да нет! – усмехнулся воевода. – Жива наша псинка. Вот выспится и снова будет бегать, как живая.

Воевода посмотрел на безвольно поникшую голову купца, потом с прищуром на татя.

– Этот хотел тебя убить, боярин?

– Он! – ответил Николай.

– Считай, что он уже не жилец на этом свете! Да и купец тоже! Опишем его имущество, и пойдет оно в пользу нашего города. Хоть какой-то толк от него будет!

– А что же он, нам так и не сказал?

– А не сказал он то, что шайка Беспалого по его указаниям бесчинствовала и бояр убивала, а их имущество потом Волошин себе забирал и в других городах продавал. Крохи, конечно, и Беспалому перепадали, но основное этот иуда себе забирал.

– Так чего же он казну тогда себе не забрал?

– Испугался он, что тогда мы казну искать начнем, а ежели найдем, то несдобровать ему, иуде! Он рассчитывал на убитых купцах да боярах наживаться, а когда ты приехал в наш город, то сильно помешал общему делу этих поганых братьев!

– Понятно. Ради такого дела можно было и всю крепость усыпить и город без охраны оставить! – закончил за воеводу Николай.

– Точно, а помог ему его шурин. Он у нас на кухне работал. Теперь вон он, у стены бездыханный сейчас лежит. Пойдем, Николай Иванович, отсюда. Что-то захотелось мне на чистый воздух выйти. Не хочется рядом с этими поганцами находиться. Лучше с тобой за одним столом в моей избе вместе посидим, за жизнь поговорим! Ты ведь на меня обиду не держишь, боярин?

– Не за что мне обиду на тебя держать, Дмитрий Сергеевич, – ответил Николай.

– Вот и ладушки! У меня там, в светлице, твоя шпага да ножи тебя дожидаются. Негоже боярину и без оружия ходить. Да, Николай Иванович, все хотел тебя спросить, а шпагу свою ты где добыл? Больно уж знатная она у тебя!

– У разбойника отбил, да как-то по душе она мне стала!

– Еще бы! – усмехнулся воевода. – Такое оружие целого состояния стоит!