Сыщик, но не тот - [5]

— Сюда, джентльмены, — сказала она.

— Спокойно, полковник, — проговорил Мюррей, положив руку мне на плечо.

Бывший помощник всегда чувствовал мое настроение, нередко лучше меня самого.

За тяжелым дубовым столом посреди комнаты сидели трое. Двоих я знал в лицо. Первый — Эдуард, принц Уэльский и наследник престола. Второй сосед был намного старше. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы узнать его, учитывая, что Альберт Саксен-Кобург-Готский, принц-консорт королевы Англии Виктории, в моем мире умер тридцать три года назад. Черты третьего кого-то напоминали. Судя по худому, похожему на череп лицу, его скорее можно было встретить на улицах Ист-Энда, чем в такой компании. При виде этих людей, особенно живой Мэри, я помолился о том, чтобы все не оказалось кошмарным сновидением.

— Какая неожиданность, профессор! Мы давно не имели чести видеть вас в нашем обществе, — сказал принц Альберт.

— Спасибо, ваше королевское высочество, — ответил Мориарти. — Полагаю, вы знаете Мюррея. А этот джентльмен — доктор Джон Ватсон, которого я попросил помочь нам в сегодняшнем предприятии. Полностью за него ручаюсь.

— То, что он пребывает в вашем обществе, вполне доказывает его надежность, — сказал принц Эдуард, доставая из серебряного футляра большую сигару. — Ватсон? Ватсон… Не родственник ли покойного полковника Ватсона? Я встречался с ним несколько лет назад, когда путешествовал по Индии.

— Двоюродный брат, сэр, — ответил я, улавливая неуверенность в собственном голосе. — Наши родители утверждали, что мы почти как близнецы.

— Если память мне не изменяет, так оно и есть. — Наследник короны рассмеялся, закуривая сигару. — Он был хорошим человеком, ваша семья по праву может им гордиться. Настоящий герой империи!

— Спасибо.

— Итак, профессор, — сказал принц-консорт, — что привело вас сюда?

— Вопрос чрезвычайной важности. По вашему собственному утверждению, даже королева не знает, в какой степени вы и ваш сын вовлечены в это дело. Если бы не ваша надежная поддержка из-за кулис, я не стал бы даже рассуждать о том, в каком состоянии сейчас пребывала бы наша страна. Однако ситуация такова, что действовать в одиночку я больше не могу. Уже несколько лет вам троим известно о моей продолжающейся вражде с Шерлоком Холмсом. Не могу точно вспомнить, сколько раз этот Наполеон преступного мира умудрялся ускользнуть из расставленных сетей. Сегодня он привел в действие план, включающий побег Джека-потрошителя.

После этих слов наступила хорошо знакомая мне тишина — такая же, как после сообщения родным пациента о его смерти.

— Вы уверены? — спросил принц Альберт.

Казалось, что за несколько минут он постарел лет на двадцать.

— Да. Более того, я полагаю, что события достигнут кульминации в течение нескольких суток. Через три дня — годовщина первого убийства, совершенного Потрошителем. Чувство юмора Холмса проявится во всей красе, если в этот день мы увидим убийцу на свободе.

Третий человек, сидевший за столом и все это время молчавший, взял перо и стал писать. Затем он передал листок бумаги принцу Эдуарду, чья сигара лежала нетронутой в пепельнице; под ней скопилась кучка серого пепла.

— Вы гарантировали молчание ваших товарищей, профессор. Что ж, пусть они оба осознают, что им предстоит услышать, возможно, самый опасный из всех секретов Британской империи. Что вы знаете о злодеяниях Потрошителя, джентльмены? — спросил наследник престола.

— Только то, что было в газетах, — ответил Мюррей.

Холмс участвовал в расследовании, но никогда не делился подробностями, утверждая, что об этом лучше не рассказывать. Я вспомнил множество слухов о Потрошителе, ходивших в те мрачные дни по всем пабам и закоулкам.

— Шесть лет назад Мюррей был в Америке, помогал мне в расследовании дела фирмы «Мэй сервейланс». Доктора Ватсона тоже не было в стране.

— Очень хорошо. Как вам известно, джентльмены, в течение примерно шести месяцев тысяча восемьсот восемьдесят восьмого года Лондон был повергнут в ужас серией убийств, совершенных в районе Уайтчепел человеком, который стал известен под именем Джека-потрошителя. Благодаря стараниям профессора Мориарти, Скотланд-Ярда и покойного инспектора Элларда в начале июля того же года его схватили, — сказал принц Эдуард.

— Но почему об этом не сообщили гражданам? — спросил Мюррей.

— Из-за личности убийцы. До сих пор помню ночь, когда меня пригласили в Скотланд-Ярд. Я узнал, кто такой Потрошитель, и понял, что эти сведения не могут быть преданы огласке, — дрожащим голосом произнес принц Альберт.

— Джек-потрошитель оказался не кем иным, как герцогом Кларенским, третьим в очереди претендентом на трон Англии, — продолжил его сын. — Это Альберт Виктор, моя плоть и кровь, мой собственный сын.

Конечно, по поводу внука королевы ходили слухи, но, как и многие другие, я считал их плодом воображения напуганной толпы.

— Само собой, он был безумцем: душевное расстройство на почве сифилиса. Вы наверняка понимаете, перед какой дилеммой мы стояли, — сказал Мориарти.

— Моего внука пришлось исключить из числа претендентов на трон. Одна мысль о том, что наследник — убийца, потрясла бы основы монархии и нашей империи. Поэтому от него, если можно так выразиться, избавились, как от бешеной собаки, — с помощью высокопоставленных лиц инсценировали смерть. Последние несколько лет Альберт Виктор под именем Виктора Уэнсди содержался в приюте для умалишенных в Друидс-Хилле. Даже моя любимая Виктория не знает всей правды, — сказал принц Альберт.