Сыщик для феи - [133]

– Да ну, в натуре не гони беса! – обнадежил актерскую братию высокопоставленный гость Жутимора. – Ща все устаканим. – Он вытащил из-за пояса набитый кошелек и отсыпал пригоршню хвостней. – Слышь, ты, как тебя, ну из песни Пугачевой… Арлекино! Держи бабло и рви когти за шмотьем.

– Мой друг хотел сказать, – перевел я за неимением другого толмача, – что вам нужно поспешить выкупить свой реквизит.

– Но, господа, – опять поднял тонкие брови Пьеро, – как же мы расплатимся с вами за эту неслыханную щедрость?

– Фигня делов!

Я перебил Вадюню, собравшегося разразиться очередной труднопереводимой тирадой:

– Сейчас к вам народ валом повалит. Впереди всех мэр с супругой. Я думаю, со знати за лучшие места можно брать по десять монет. С прочего же люда, вероятно, хватит и пяти.

– Но кто же согласится платить такие огромные суммы? – усомнился печальный актер.

– Куда они к хреням собачьим денутся?! – разваливаясь по-боярски на три скамейки, хмыкнул Злой Бодун. – Клин сказал, что я их тут ждут.

Я отвел глаза, будто собираясь изучить конструкцию потолка, чтобы не видеть гневный взгляд возмущенной непочтением переодетой мальчиком принцессы. Но уж тут ничего не попишешь, желаешь путешествовать инкогнито, будь добра смириться с наименованием «и сопровождающие его лица».

* * *

Ввечеру в «Блистательном театре» Пьеро был полный «абзац». Можно, конечно, сказать, полный аншлаг, но первое, пожалуй, вернее. Шатер был забит до отказа, скамьи ломились под весом мздоимских нижних бюстов, прочий люд, пришедший, должно быть, поглазеть, куда это волокутся городские отцы с родней и приживальцами, толокся в проходах. Но одна незадача все же была. В буквальном смысле невзирая на блистательную игру заезжей труппы, собравшиеся то и дело норовили бросить взгляд на восседавшее посреди зала высокое начальство, желая угадать, какую реакцию следует изобразить на лице. Но вот герои спектакля, закончив действие, вышли на поклон, и зал, дождавшись Вадюниного хлопка, взорвался аплодисментами и криками «Браво!», «Даешь!», «С нами Нычка!» и прочими возгласами, символизирующими полный восторг.

– Ваше преимущество, – кланяясь так, что весомый авторитет касался лавки, приблизился к Злому Бодуну городской голова, – мы так рады приветствовать вас в своем достопримечательном городе. Для нас такая честь! Как жаль, что его доброкачественность сам господин урядник не соизволили-с…

– Ну, типа полноте, – настроенный после спектакля на благодушный лад, откланялся подурядник левой руки. – Я в натуре притомился, что тот дятел после рабочего дня.

– О, да-да, мы типа в натуре понимаем, – еще ниже склонил собственную главу голова городской. – Может, изволите отужинать и отдохнуть в моем загородном имении? Я уже типа отослал туда своего племянника, очень смышленого юношу. Так что в натуре там все уже готово.

– Ну ты в натуре крут, мэр! Я тебя чисто запомню.

– Всегда чисто готов к вашим услугам, ваше преимущество! Так что же, изволите приказать отправляться?

– Ну дык елы-палы, а то! И актеров с собой берем. А сюда стражу, чтоб, блин горелый, чтобы здесь в натуре нитки не пропало!

– А то в натуре! – с ликованием в голосе отозвался местный градоначальник.

* * *

Скромный загородный домик городского головы мог так же служить весьма просторным жилищем для городских ног, городских рук и всех прочих частей городского тела. Все упомянутые органы с легкостью разместились бы в этом помещении и спокойно могли бы гулять по нему, не слишком опасаясь встретить друг друга. Племянник жутиморского мыслительного центра действительно оказался юношей расторопным. За дожидавшимся нас столом вполне бы могла до отвала наесться вся труппа Большого, ну очень большого театра, а не скромная агитбригада утонченного страдальца Пьеро.

– О! – привычно жалостливо взвывал он в промежутках между переменами блюд. – Когда б вы только знали, как мы гастролировали в былые годы!

Я отвлекся от витиеватых разглагольствований мэра, тихой сапой пытавшегося со скидкой втиснуть племянника секретарем в штат «его преимущества». Как ни крути, обижать невниманием достойных служителей муз было дурным тоном.

– …Мы объездили все города Тарабарского королевства и везде собирали полные залы. Мы купались в аплодисментах, мы творили! О! Это ни с чем не сравнимое чувство!

– …Ну и типа мой мальчик в натуре владеет и гуральским, и грусским, и даже языками Империи Майна и Мурлюкии. А уж как он чисто ловок, чисто услужлив в натуре! И вы не пожалеете, и мы не поскупимся! Но нельзя же все чисто мерить в хвостнях!

– Ну, типа и в ик… жабсах, – качал головой слегка перебравший подурядник левой руки, не замечающий ни моих толчков, ни гневных взглядов благовоспитанных спутниц. – Брателла, не кумарь! – не унимался Злой Бодун. – Мне твой пацан, что Переплутню гармошка. Ты его чисто хочешь пристроить? Ну, так в натуре нет базара! Лавэ на базу, и можешь считать, что он уже подстольник.

– …Представьте себе, достопочтеннейший господин укладник, нам рукоплескала вся Империя Майна от Срединного моря до Северного. О! Кто бы мог тогда предположить, что в каком-то неведомом Жутиморе моему другу Арлекино, всегда слывшему завзятым щеголем, придется продать последнюю курточку, чтобы мы, те немногие, кто остался верен «Блистательному театру», могли утолить свой голод миской свекольной похлебки.