Сырок - [11]

От тюрьмы и от сумы не зарекайся. Это советская и российская жизнь.

Еще один совет: надо понимать, что такое воровская каста. Это люди, свое призвание видящие в воровстве. Нас с вами они за людей не считают. Все мы для них – лохи или фраера. Обмануть нас – праздник победы.

Самый первый пример – это Сонька Золотая Ручка, знаменитая преступница XIX века. Она одной рукой подавала милостыню женщине, стоящей на паперти с ребенком, а другой крала у нее все остальное. И очень гордилась тем, что обманула фраера.

Поэтому нельзя ни с кем ссориться, но нужно четко знать, что воры нас, особенно бизнесменов, за людей не считают. Имейте в виду, что мошенники так умеют подойти к человеку, втереться в доверие, что им начинаешь по-настоящему верить. А верить не надо.

Бутырку я вспоминаю с позитивом, так как это время использовал для саморазвития. Во-первых, там я прочитал гигантское количество книг. В тюрьмах хорошие библиотеки из конфиската. Тебе давали списки, и ты заказывал любую книгу (из разрешенных в советское время) и читал, читал, читал. Тебе могли и в посылке прислать, читай – только не ленись. Развиваться можно везде, все зависит от желания человека.

Во-вторых, я изучал психологию разных типов людей: бомжей и наркоманов, воров и спекулянтов. Тюрьма – скопище интересных персонажей: кто-то из них не смирился с обстоятельствами, кто-то оказался слаб. Много сидело бомжей, закончивших по два-три института. Они не выдержали сложностей жизни, но оставались талантливыми, разумными, начитанными людьми. С ними мы часами разговаривали на любые темы. Всех этих персонажей очень любопытно анализировать, на мой взгляд.

Единственное, что в тюрьме сильно напрягает, – отсутствие женщин.

Я ни разу не пожалел, что занялся бизнесом (сначала контрабандой, а потом водкой), из-за чего и попал в тюрьму. Просто по-другому не умею. Моя натура такая, что я всегда должен что-то делать. Я не могу смириться с нищетой, не могу смириться с тем, что дома нечего жрать. А какой был выбор? Мог идти по врачебной линии и стать профессором. К сожалению, для такой карьеры потерял много времени из-за работы в Сахалинском морском пароходстве.

Жена с маленьким ребенком жила у дяди в двухкомнатной квартире, а у него там еще было двое своих детей. Получить квартиру я мог бы через 25 лет в лучшем случае, если встать на очередь. Может предприимчивый человек смириться с таким будущим?

В Бутырке, однако, подобные рассуждения не имели никакого смысла. Так бы я и сидел неизвестно сколько, но в деле появились новые показания. Милиционеры задержали мою жену Таню в момент, когда дочка Наташа болела с температурой 39 градусов. Тане сказали, что отпустят к дочке, если она даст показания на меня (мол, я гнал спирт и разливал водку дома), а иначе дочка умрет, так как никто за ней не ухаживает.

Я эти показания увидел позже, когда готовился к суду и читал материалы дела. Сама Таня на свиданиях о них не рассказывала. Пожалуй, первый тяжелый день в моей жизни, очень сильный удар: жена, близкий человек, и вдруг так… Меня предали, причем я старался именно для семьи.

Когда милиционеры вели меня в суд, Таня стояла на лестнице, белая как бумага.

На процессе я продолжал отпираться. В итоге осудили меня уже в другом суде из-за следующей истории.

Чтобы меня освободили, мой родной брат Костя, о сложных отношениях с которым я расскажу позже, решил дать взятку судье. Напрямую на судью было выйти нельзя, но он договорился передать деньги через знакомого главного врача СЭС. Но так получилось, что главврача арестовали за махинации в Железнодорожном районе. Допустим, та или иная комната протекает или имеет другую проблему. Он, как главный врач СЭС, давал заключение, что помещение непригодно для жилья, и людей переселяли в другое место. А потом он с сообщниками освобожденную квартиру ремонтировал и продавал кому-то.

Естественно, в его кабинете провели обыск, вскрыли сейф, нашли пару тысяч рублей – по тем временам громадные деньги. А он сказал, что эти деньги мой брат передал для судьи.

Приходят к судье и говорят: на вас подозрение во взяточничестве. Естественно, меня срочно перевели в другой суд. И там, видно, уже сказали, что надоел этот Александров, два года на следствии, пора осудить – и все. Суд был чисто символический: за пять минут я получил пять лет и поехал на липецкую зону.

Позже, поднимая архивы, я увидел, что изначально сдал меня тот самый Феликс, которого я считал своим другом. Однажды по пьянке я похвастал, как зарабатываю, и даже сказал, в каком магазине реализую водку. Когда его арестовали за спекуляции кроссовками, он, рассчитывая на снисхождение, навел ОБХСС на меня.

Глава 4. Жизнь на зоне

В чем заключалась специфика «красных зон» в СССР

Почему на зоне мне не разрешили работать в медсанчасти

Какой неприятный сюрприз ожидал меня после возвращения в Москву

Выжить на липецкой зоне мне помогли два случая: оба раза я помогал людям, и добро мне вернулось. Но обо всем по порядку.

Не знаю, как сейчас, но тогда отношение к москвичам было отрицательное. Про нас (хотя родом я из Уфы) то ли в шутку, то ли всерьез говорили: «Прилетели к нам грачи…» – а дальше нецензурно.