Сыны мести - [47]

Я засучил рукава просушенной рубахи и приступил к работе. Взял немного ромашки, и липового цвета, добавил сушёной ивовой коры и залил кипятком. Айна говорила, что хорошо бы ещё добавить малину или листьев смородины, но их я в доме не нашёл. Подумав, что вкус настоя будет слишком мерзким, я добавил в остывшее пойло немного мёда.

Эспен проснулся с неохотой.

— Как себя чувствуешь? — спросил я, помогая ему сесть.

— Знобит. Накроюсь шкурой — жарко. Раскроюсь — стучу зубами.

Я подал ему чуть остывшее питьё.

— Всё залпом, потом ложись спать.

— Что это?

— Травы.

Эспен принял кружку и с подозрением на меня взглянул.

— Точно не колдовал?

— Боишься моего колдовства?

— Нет. Но лишний раз руны лучше не чертить.

Эспен залпом выпил настой и поморщился.

— Фу! Гадость!

— Брось, ничего плохого в этом сборе нет. — Я улыбнулся и забрал у него кружку. — Но ты прав: лишний раз руны лучше не чертить. Боги не любят, когда священные знаки используют без особой нужды. Если можно справиться без рун, лучше сперва попробовать решить проблему без них. Поэтому пока будешь пить отвары.

— Хорошо. — Мальчишка улёгся и накрылся шкурой. — Только снится всякая дурь. И это, живность надо покормить.

— Аник всё сделает. Отдыхай.

Угомонив Эспена, я прибрался на столе и приготовил сухого сбора для нескольких заварок. А затем наконец–то занялся своей раной. Шов не разошёлся — уже хорошо, но корка размокла и сочилась сукровицей, а само место ранения болело. Вроде ничего страшного, но это был намёк, что пока лучше не перенапрягаться.

Аник суетилась во дворе, староста был в поле, помогая местным засеивать речную долину кореньями. Я устроился у огня, наблюдая за Эспеном, но не заметил, как задремал.

Проснулся от шума — Аник хлопотала у очага и гремела плошками. Готовила ужин.

— Помочь? — Я приоткрыл один глаз, любуясь девицей.

— Посмотри, как там брат. С едой сама разберусь.

Я встрепенулся, повесил над очагом небольшой котелок с чистой водой и дотронулся до лба мальчишки. Кожа сухая и красноватая, а кромка волос потная. Жар усиливался. Снадобье не помогло. Я рассчитывал, что малец как следует пропотеет, но лихорадка побеждала.

— Ему хуже. — Я занялся сбором, но на этот раз решил добавить больше ивовой коры.

Аник пожала плечами и отстранилась, когда я пронёс мимо неё котелок с кипятком.

— Под вечер так часто бывает, — сказала она. — Когда заболеваю, тоже ближе к ночи чувствую себя скверно.

— Да, но жар лучше унять. Или лучше попросить помощи целительницы?

— Старуха сама больна, — покачала головой Айна. — Ничего нового она не скажет. Травы, подношения Когги… И проклятое смирение перед судьбой.

— Не очень ты её жалуешь, я погляжу.

— Гарда редко вмешивается. Говорит, что наткали в полотне судьбы, то и будет. И что мешать воле богов нельзя.

— А ты, значит, иного мнения? — с любопытством спросил я, заваривая травы.

— Боги любят сильных и смелых. Боги любят воинов. И за жизнь надо бороться любым способом, — пылко ответила девица. — Если утром Эспену не станет лучше, я скорее доверюсь тебе и твоим рунам, чем старухе.

— Надеюсь, до этого не дойдёт.

— Я тоже. Отец всё равно не позволит. Он очень боится колдовства.

— Почему тогда позволил мне остаться у вас?

— Халлварда Кровавого Топора он боится больше, — улыбнулась Аник. — А мне он нравится.

Остудив питьё, я принялся будить Эспена. На этот раз он просыпался ещё дольше. Я аккуратно придерживал голову паренька, помогая ему пить. Совсем ослаб. Понять бы только, в чём именно было дело. Айна говорила, что иногда утопленники мучились жаром не только из–за переохлаждения, но и из–за грязной воды. Впрочем, река казалась чистой — это не болотная стоячая вода. Хотя, если Эспен наелся ила…

Парень выпил всё без сопротивления, даже не поморщился. И это обеспокоило меня больше всего. Не был он похож на себя. Слишком уж вялый. Едва я отнял кружку от его рта, Эспен снова провалился в сон.

— Я бы всё же показал его Гарде, — сказал я, вернув кружку Аник. — Не нравится мне всё это.

Аник замерла с башней плошек в руках, встревоженно на меня взглянула и кивнула.

— Ты колдун, тебе виднее. Но отец будет ворчать. Гарда не работает бесплатно.

— Ради сына–то уж раскошелится. — Я накинул плащ и оперся на посох. — Вали всё на меня, если расшумится. Меня Асманд тронуть не посмеет.

— Это пока что, — тихо сказала мне вслед Аник. — Хинрик!

Я обернулся.

— Чего?

— Если… Если Гарда не сможет помочь, у тебя есть заклинания, чтобы прогнать болезнь?

— Возможно. — Я перебирал в голове вязи и обряды, которые подсмотрел ещё на Свартстунне. Ормар не успел толком научить меня мужскому целительству, однако я вдоволь наболтался об этом с Айной. Жрицы Когги знали много таинств. Другой вопрос, что мне не следовало не то что пользоваться их умениями, но и говорить о них. Мужам — мужье, жёнам — женино. Впрочем, Айна рассказывала мне об одном серьёзном обряде, который проводили жрицы для тяжёлых больных. — Есть мысль.

Аник оживилась и шагнула ко мне.

— Руны?

— Не только. Руны часто — лишь часть обряда. Для того, который я знаю, понадобится жертвенная кровь животного.

— Курицы?

— Нет, — покачал головой я. — Куры и гуси — слишком малая плата за недуг. Нужна корова или лошадь. Её придётся убить.