Сыны грома - [39]
– Смотри, Эльдред, лицедействуй, как следует! – прорычал Сигурд олдермену. Тот злобно взглянул на него, приколов брошь к плащу и повесив крест на грудь, у сердца. – Ты – английский лорд и хочешь видеть императора по делу.
Сигурд кивком указал на самый большой из франкийских кораблей; тот отделился от двух других и приближался теперь к «Змею» с правого борта. Эти три широких судна не были драконами, однако людей, заполонивших палубы, защищала броня, а в руках многие из них держали боевые луки.
Я стал у мачты рядом с воинами Эльдреда и, схватившись за рукоять меча, висевшего у бедра, сказал по-английски:
– Если хотите жить, не забывайте, что вы добрые христиане.
Великан, избежавший Асготова ножа, достал из-под рубахи деревянное распятие и положил его сверху. Двое других сделали то же. Я кивнул, надеясь, что вкупе с крестами на носах кораблей это поможет нам одурачить подданных Карла.
Один из франков сложил руки у рта и что-то прокричал нам с борта головного корабля на наречье, которое состояло на треть из английского, а на две трети из чего-то еще. Другие корабли остановились чуть поодаль: они опасались подходить к «Змею» или «Фьорд-Эльку» слишком близко, однако, если бы завязалась битва, им хватило бы нескольких взмахов весел, чтобы принять в ней участие. Человек закричал снова. Он был в железном шлеме и голубом плаще, но лица я не видел, а видел только длинные усы. Мы стали переглядываться, пожимая плечами и качая головами. Вдруг отец Эгфрит наградил меня своей куньей ухмылкой и, перекрестясь, произнес:
– Alea iacta est. Жребий брошен, Ворон.
Затем он перешел к правому борту и излил поток звуков, похожих на бессмысленный лепет младенца. Однако теперь мы знали: это латынь – язык римлян.
– Dominus vobiscum! Gloria in excelsis Deo, Dominus illuminatio mea![19]
Коротышка-монах был битком набит таким добром. Оно сыпалось из него, как помет из оленьего зада.
– Если он говорит им, что мы язычники, я глотку ему перережу, – прорычал Флоки Черный сквозь стиснутые зубы, продолжая грести.
Но Эгфрит улыбался, радостно размахивая руками. Нет, он не выдал нас. Он с наслаждением лгал франкам, будто мы рабы Белого Христа, пришедшие к ним с миром как к братьям по вере.
Выслушав Эгфрита, Голубой Плащ поднял руку, начертил ею невидимый крест и что-то ответил на своем скользком наречье. Эгфрит повернулся к Сигурду:
– Его зовут Фулькариусом, он начальник императорской береговой охраны. Говорит, что ему и его людям впору прибить ноги к палубе подобно тому, как ноги Господа нашего Иисуса были прибиты ко кресту: целый божий день они проводят в море, – Эгфрит махнул рукой туда, откуда мы пришли, – ибо супостаты-язычники непрестанно омрачают горизонт, будто черная туча. – Я мог бы побиться об заклад, что монах украдкой прожевал улыбку. – Не далее как нынче утром Фулькариус прогнал датскую ладью из реки в пролив, прежде чем эти черти успели разграбить храм Божий или убить кого-нибудь из христиан.
Вспомнив длинный узкий корабль-дракон, который нам повстречался, я спросил себя, известно ли Фулькариусу, что он прогнал датчан не так уж далеко. Скрывшись от франкского кнорра, они, без сомнения, крались вдоль берега в поисках легкой добычи. Может статься, Фулькариус об этом знал, но не слишком беспокоился. А может, он не желал признавать, что его горстке кнорров не под силу охранять все побережье. Правда, могли быть и другие воины, которым вменялось в обязанность защищать Франкию от набегов. Что до него, Фулькариуса, то он налетел на нас точно остроглазый филин, который, завидев мышь, кидается со стропил замка на устланный тростником пол. Сейчас франкское судно уже подошло к нам на расстояние выстрела из лука и продолжало двигаться вдоль нашего борта медленно и ровно, чтобы капитан мог лучше нас рассмотреть.
– Суши весла! – сказал Сигурд. Собрав волосы на затылке, он открыл отощавшее лицо. – Пускай эти псы нас обнюхают.
Фулькариус, опершись о ширстрек, продолжал лопотать. Верно, расспрашивал монаха о нас, а тот как будто за словом в карман не лез. Теперь я мог отчетливо видеть лица франкских воинов: их взгляды были точно пятна крапивницы, что с ног до головы осыпают больного. Франки табанили, борясь с течением, чтобы держаться с нами борт к борту. «Фьорд-Эльк» притаился слева от нас, в трех весельных взмахах, а другие франкские корабли стояли в некотором отдалении, сверкая доспехами копьеносцев и лучников. Ветер, дувший с северо-востока, доносил едкий запах пота, а также жира: значит, по меньшей мере на одном из судов парус и плащи людей пропитаны топленым свиным салом, чтобы не промокали. Если корабль содержится как следует, то и воины, надо полагать, хороши.
Мы постарались принять спокойный вид, будто никого не боимся и никому не угрожаем. Но я знал: викинги смотрят на кнорр глазами цыплят, надеясь, что тот не подойдет еще ближе. Хотя мы и не двигались с места, волна могла поднять франков так, что они увидели бы оружие и кольчуги, лежавшие у наших ног. К счастью, вода была спокойная, однако Сигурд и Кнут все же совещались вполголоса: по-видимому, решали, куда бежать, если люди императора нападут. Повидав, как викинги сражаются на море, я верил, что мы выстоим и против четырех кораблей. Но франки смыслили больше людей Эльдреда и могли нанести нам тяжкий ущерб. Даже сумей мы оторваться от этих кораблей, нас, вероятно, встретили бы другие еще до того, как мы успели бы выйти в открытый канал.
…Беспокойная судьба викинга забросила ярла Сигурда Счастливого и его неустрашимых бойцов в священный город Рим. Здесь «волчья стая» приняла участие в возрожденных гладиаторских боях, прельстившись на богатый приз серебром. Тут-то и приметил искусных северных воителей беглый византийский базилевс Никифор. В результате дворцовых интриг он потерял свой трон в Константинополе и теперь горит желанием уничтожить самозванца, захватившего власть в империи. Плата за острую сталь и горячую кровь предложена немалая – Никифор пообещал буквально озолотить Сигурда и его викингов.
Славен и любим богами ярл Харальд, многочисленны и могучи его воины, крепок и богат город… Но есть люди, которым не по нраву его сила. Один из них – сам конунг Горм, которому не нужны вассалы едва ли не могущественнее его. И вот однажды он столкнул лбами дружины двух соседей – Харальда и Рандвера, – пообещав первому свою помощь, но в решающий момент оставшись в стороне. Преданный им ярл со старшими сыновьями погибли, угодив в расставленную им ловушку, ибо конунг заранее вошел в сговор с Рандвером. Победителю отдали на поток и разграбление город Харальда, и спастись удалось лишь немногим.
IX век. Эпоха викингов. Время, когда полчища честолюбивых искателей приключений покидали родную Скандинавию и отправлялись за добычей на побережье Европы. Среди них были благородные воины и изгои общества, пираты и великие мореплаватели.Эти люди несли угрозу благополучию Англии, разоряли и жгли поселения и монастыри. Немногим из вступивших с ними в схватку удавалось остаться в живых. Но подмастерье плотника, попавший в плен к викингам, не просто выжил. Предводитель норвежцев Сигурд Счастливый посчитал, что боги связали воедино нить их судеб, и не только дал юноше имя Ворон, но и принял его в братство викингов, превратил в непревзойденного воина.
Пожалуй, нет на нашей планете ни одной культуры, в которой не использовались маски. Об этом свидетельствуют древние наскальные рисунки, изображающие охотников в масках животных. У разных народов маска сначала являлась одним из важнейших атрибутов ритуальных священнодействий, в которых играла сакральную роль, затем маски перекочевали в театры… Постепенно из обрядов и театральной жизни маски перешли в реальную, став обязательным атрибутом карнавалов и костюмированных балов. Но помимо масок украшающих и устрашающих, существует огромное количество профессиональных масок, имеющих специфические свойства: хирургическая – защищающая чистоту операционного поля, кислородная – подающая воздух больным и ныряльщикам, спортивные маски, сохраняющие лица от повреждений.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Когда сны становятся реальностью…– Раз я вижу это не одна, значит я, всё же, не сошла с ума. И делала правильно, что придавала столько значения своим снам. Не я одна, как видите, вижу этот чёртов маяк!
Приквел к первой повести об историке Роберте Джонсоне. Отважный искатель приключений вместе со своей новой спутницей отправится на поиски двух самых загадочных артефактов, так или иначе связанных с именем жестокой королевы из средневековья.
У нас большая семья. Я моя сестра и мой младший брат. Одни из немногих чьи семьи наполнены добротой взаимопониманием и развитием. Наш отец постоянно, что-то придумывает. Куда-то поехать. Куда-то пойти. В этот раз мы решили отправиться в аквапарк. Казалось бы такое банальное событие для литературы вряд ли достойно этих строчек. Но уверяю вас. Все получится по классическим канонам истории. Выбрали один путь, но получился совсем другой путь!…Так мы и узнали, место, которого давно нет на карте и на котором по-прежнему светит маяк.
Первый сборник сочинений нижнетагильского автора Малинина Егора (малинки), включающий самые яркие из его сочинений. "Первый и не последний".
Лорд Люсьен Сен-Клер, герой войны с Наполеоном, красавец, щеголь и покоритель женщин, легко вскружил голову подопечной лорда Карлайна, прекрасной мисс Грейс Хетерингтон. Но и Сен-Клер был покорен красотой девушки, ее прямодушием и искренностью. Впрочем, у него не было серьезных намерений в отношении Грейс, разве что добавить ее в качестве интересного экземпляра к его донжуанскому списку. Судьбе было угодно, чтобы ночью Люсьен по ошибке попал в спальню Грейс, и в самый неподходящий момент туда же заглянула леди Карлайн.
Гейбриел Фолкнер, герой войны, аристократ и красавец, неожиданно для себя унаследовал графский титул, огромные капиталы и… трех незамужних дочерей прежнего графа. Взвесив все за и против, новоиспеченный граф Уэстборн решает жениться на одной из них. Девицы, однако, отказывают ему. Более того, младшие сбежали из родового поместья, а старшая, леди Диана, без его разрешения явилась в Лондон. Гейбриел понимает, почему три его подопечные повели себя таким образом. Причина — в его прошлом. И вдруг Диана неожиданно соглашается стать его женой.
Ханна Мэллой, выросшая в богатой респектабельной семье, оказалась на улице, где не было не только комфортабельных отелей и шикарных магазинов, но и даже булыжных мостовых с аккуратными тротуарами и уличным освещением. Однако привел сюда девушку не злой рок, а непокорный нрав — она сбежала из-под венца, покинув буквально у алтаря ненавистного жениха, выбранного отцом, чтобы упрочить и без того процветающий семейный бизнес. Понимая, что отец не сдастся и наймет лучших сыщиков, чтобы вернуть беглую дочь, Ханна решает вступить в фиктивный брак.
Заключительная часть трилогии – «Черный тополь» – повествует о сибирской деревне двадцатых годов, о периоде Великой Отечественной войны и первых послевоенных годах.