Сыновья полков - [89]

Это было последнее задание, выполненное Эдеком в лагере власовцев. Вскоре он получил приказ возвратиться в партизанский отряд. Парнишка с облегчением вздохнул, когда оказался среди своих, где ему уже не надо было взвешивать каждое свое движение, жест, взгляд. Здесь не раздавались немецкие команды и окрики…

Вскоре разведывательная группа перебазировалась в Восточную Пруссию в район Кенигсберга. Эдек получил задание установить связь в ближайшем городке с одним сотрудником госпиталя. Здесь внезапно его загнала в подвал воздушная тревога. Взрывы бомб обвалили перекрытия здания. Страшные крики раненых приглушались очередными взрывами. Ползком, пробираясь через развалины и тела убитых, он дотащился до выхода. Здесь было окошко, и Эдек наконец выбрался из горящего здания. Он дотащился до небольшого сквера. Дышал тяжело и жадно, словно боясь, что через мгновение ему уже не хватит воздуха. Но здесь со скамейки его опять согнали пулеметные очереди пикирующих самолетов. Он побежал вдоль стен домов, дрожавших от взрывов, его обдавало жаром пылающего города. У железнодорожной насыпи он напал на колодец сточной канализации. Заполз туда, едва замечая, что там уже спрятались люди. Он выбился из сил и находился в полусознательном состоянии. Из этого состояния его вывел только настойчивый веселый звук. Это была гармонь. Он выбрался наверх. Жмуря глаза от внезапного резкого света, он смотрел на длинную колонну солдат. Русские…

После многих перипетий Эдек Скродзкий надел форму польского солдата. Он стал «сыном» судетского легкого артиллерийского полка и был послан в автомобильное училище в Элк.

В 1940 году полк выехал в близлежащие районы для участия в избирательной кампании. Шла борьба не только политическая, но и вооруженная: избирательную кампанию реакционные банды пытались сорвать угрозами и страхом, часто кровью партийных активистов и солдат. Скродзкий был переведен в штаб полка связным. Он ездил с секретной корреспонденцией, возил деньги для подразделений.

Однажды он вез почту. Путь в один конец прошел удачно. Приняв пакет, дежурный офицер направил парнишку в караульный взвод, который охранял склады с оружием, расположенные за несколько километров от штаба дивизии. Эдек устал и сильно замерз — зима в тот год была суровой. Когда он ложился на нары, офицер его предостерег:

— Если хочешь, то спи, только нельзя раздеваться!

Эдек снял только сапоги и укрылся шинелью…

Разбудили его внезапные пулеметные очереди. В помещении было темно, через небольшие оконные проемы он увидел короткие вспышки выстрелов. Потом вдруг взрывы, совсем рядом! «Гранаты», — подумал Эдек. Едва утихла одна волна взрывов, как последовала вторая. Что-то отскочило от сетки на окне, и только мгновение спустя Скродзкий понял, что спасла его именно эта сетка, задержавшая брошенные в окно гранаты.

Банда пыталась проникнуть на территорию склада, но дорога вела только через их блиндаж. Пулеметы держали на расстоянии атакующих. Очереди били по стенам, поднимая тучи пыли. Гарнизон отстреливался экономно, боеприпасов было не слишком много. В один из моментов Эдек заметил, что пулеметчик вдруг присел, словно решил отдохнуть. Но в разгоревшейся снова перестрелке почему-то молчал. Тогда Эдек быстро подбежал к пулеметчику, тронул его за плечо. Солдат вяло повалился на бок: он был мертв. Эдек лег за пулемет и стал искать в темноте цель. Через минуту пулемет резкими, короткими очередями опять заговорил, поддерживая обороняющихся…

Каждый из них получил за этот бой Крест Храбрых.

— А вы? — спрашиваю собеседника. Он пожимает плечами.

— Я не входил в состав караульного взвода и оказался там случайно. На мою долю остались воспоминания.

Действительно, бывший партизан и «сын полка», несмотря на годы, хорошо помнит те события. Эдвард Скродзкий произнес:

— Не дают мне забыть те дни мои дети. У меня двое сыновей. Хотя они уже знают о военных приключениях отца, тем не менее им все мало. Все время — расскажи да расскажи… Когда я был ребенком, о такой трате времени на сказки говорили всегда в доме: «Лыко да мочало, не начнем ли сначала?» — Он улыбнулся: — Дело только в том, что тогда действительно были сказки…

— Нынче эти действительные истории тоже иногда слушают как сказки, — вставил я.

Он внимательно посмотрел на меня.

Два сына Эдварда Скродзкого посещают прекрасную варшавскую школу «Тысячелетия»[10]. Семилетний Яцек учится в первом классе, старший, Юрек, в седьмом. Они уже не заботятся о завтраке, который мама всовывает в ранец, есть у них необходимые учебники и тетради, катаются на любимом велосипеде и гоняют мяч по садику перед домом. Отец в их возрасте вынужден был работать в поте лица, пережил смерть самых близких ему людей, принимал участие в жестокой борьбе взрослых… Только в армии Эдварду удалось попасть на десятимесячные курсы автомобилистов. Но в офицерское училище его не приняли — был слишком молод. Из-за этого же вскоре после войны демобилизовался. Вместо того чтобы идти учиться, он должен был работать. Получил профессию вулканизатора — нелегкую, но редкую специальность. В этом деле его ценят как хорошего мастера.